Т.М.Хабарова

Т.М.Хабарова
председатель Исполкома Съезда граждан СССР,
секретарь-координатор Большевистской платформы в КПСС,
лидер Движения граждан СССР (1995 – 2022гг.)

Родители – педагоги, русские по национальности, выходцы из крестьянских семей Рязанской и Владимирской губерний.

Во время войны находилась в эвакуации на родине матери, в Меленковском р-не Владимирской обл.

В 1953г. окончила московскую женскую среднюю школу №188 с серебряной медалью и поступила в Московский энергетический институт на факультет промышленной теплоэнергетики.

Окончила МЭИ в 1960г., защитив дипломный проект на тему "Комбинированная схема сжатия и нагрева доменного дутья". Преддипломную практику проходила на заводе "Азовсталь".

Работала по распределению в институте "Стальпроект".

В конце своего обучения в МЭИ увлеклась философией, в какой-то мере под влиянием А.Я.Шишкова, читавшего на факультете только что введённый тогда курс марксистско-ленинской философии.

В 1960г. поступила на заочное отделение философского факультета МГУ.

1963 год можно считать началом научно-исследовательской деятельности Т.Хабаровой.

В своей курсовой работе, используя не только полученные философские, но и свои инженерно-технические познания она доказывала, что мышление есть вхождение человеческого индивида в непосредственный мозговой контакт с Родовым (или Сущностным) полем человечества,– чего нет у животных.

Сегодня рассуждениями о всевозможных полях уже мало кого удивишь, но в те дни это воспринималось как некая неслыханная крамола. И факультет "встал на дыбы", включая декана В.С.Молодцова.

После нескольких месяцев нервотрёпки вокруг злополучной работы Т.Хабарова поняла, что продолжить обучение в университете ей тем или иным способом не дадут, и из МГУ ушла.

В 1963г. поступила в аспирантуру Института истории естествознания и техники Академии наук СССР.

Что касается работы о происхождении и сущности мышления, то у неё, безусловно, есть будущее, ибо предвосхищенная в ней концепция при достаточно внимательном рассмотрении попросту неоспорима и лежит на магистральном пути развития науки,− на который современное естествознание в целом далеко ещё не вышло.

В настоящее время работа (которая, к счастью, сохранилась) переведена в компьютерную форму одним из нынешних соратников Т.Хабаровой, А.Просняковым из Красноярского края. Решается вопрос о её публикации, хотя бы в сокращённом виде, и этот сокращённый вариант, надо полагать, на протяжении примерно ближайшего года появится в Интернете. (См. http://cccp-kpss.narod.ru/catalog/philosoph/myshlenie/o_proiskhozhdenii.htm)

И конечно же, как и следовало ожидать, история с попыткой сказать правильное, но сугубо неординарное новое слово в науке стала в творческой биографии Хабаровой неким постоянно повторяющимся стереотипом.

В точности то же самое, как с происхождением и сущностью мышления, произошло с темой для диссертации в аспирантуре ИИЕстТеха.

Предложенная Хабаровой тема Логическая преемственность классической и релятивистской механики была отброшена, с традиционным уже скандалом, ибо в ней усмотрели покушение на авторитет Эйнштейна как сотворителя некоей новой научной вселенной. В действительности же эйнштейнианство представляет собой закономерное развитие широко, мировоззренчески понимаемых основных принципов классической науки. Ведь пространство с электромагнитным полем (светом),– вспомните,– отождествлял уже Гегель.

Спешно была придумана острейшая,– якобы,– необходимость изучать труды малоизвестного у нас австро-английского философа К.Р.Поппера, никакого отношения не имевшие к предлагавшейся Хабаровой проблематике. Со всей очевидностью, столь странный выбор темы для диссертации обусловливался тем, что в то время ни одной страницы из Поппера не было переведено и издано на русском языке. Видимо, пребывали в полной уверенности, что диссертант не справится с темой, вся литература по которой только на иностранных языках.

В 1968г. Хабарова защитила кандидатскую диссертацию под заголовком Проблема логики научного открытия в связи с концепцией К.Поппера в Институте философии АН СССР, в секторе, которым руководил в ту пору М.М.Розенталь, а одним из ведущих сотрудников являлся Э.В.Ильенков.

В качестве молодого специалиста после защиты диссертации Хабарова получила назначение в Институт международного рабочего движения АН СССР.

С её собственных слов, она была поражена той атмосферой почти уже нескрываемого антисоветизма и антикоммунизма, которая царила в институте. С официальных трибун можно было слышать стандартные елейные заверения, а в своём кругу те же самые люди открыто поносили Октябрьскую революцию как "ненужную", марксизм как "ненаучную" теорию, ёрнически, уничижительно отзывались о В.И.Ленине и т.д.

Сектором социального прогнозирования (или чего-то в этом роде), куда Т.Хабарову направили на работу, заведовал некто Бестужев-Лада,− в дальнейшем ярый перестройщик, до поры до времени камуфлировавший свою злобно антисоветскую суть показными псевдо-"марксистскими" разглагольствованиями.

Сейчас-то ясно, что это был типичнейший засланец психоинформационной войны, домогавшийся вкупе с шайкой таких же, как он, только одного: свержения Советской власти и социалистического строя в СССР.

Стоит вспомнить: это был 1969 год, информационно-психологическая война бушевала, выходя на свой "девятый вал",− горбачёвскую перестройку и транснациональную оккупацию нашей страны (хотя самим Горбачёвым пока ещё не завоняло).

Но партийно-государственные верхи, почти полностью парализованные агентурой евроамериканского неофашизма, словно не желали замечать происходящего, оставаясь мертвецки глухи и бесчувственны к фактам и доводам разума.

В этой обстановке заговорить обо всём происходящем тем языком, какого оно единственно заслуживало, значило совершить акт гражданского самоубийства, и прежде всего потерять работу, завести на себя в так называемых органах "волчий билет", по которому к нормальной жизни не вернёшься до грядущего восстановления власти Советов.

И тем не менее, Хабарова пошла на это, категорически отказавшись на сей раз играть в "смену проблематики исследования" и растрачивать умственную энергию на возню с каким-нибудь очередным поппером, в данный момент нам абсолютно ненужным.

В тот период неофашистское вредительство в нашей идеологической сфере облюбовало методологию создания разных якобы марксистско-ленинских "новых наук", крикливо рекламировавшихся как очаги прогресса в рассматриваемой области. В действительности же это были сборники рекомендаций западных "спецов" по изживанию, изничтожению всего советского в СССР.

В части "социального прогнозирования" под видом такой новой науки восхвалялась "марксистско-ленинская прогностика", над сочинением которой трудился в поте лица вышеупомянутый Бестужев-Лада, а крышевателем этой "прогностической" шайки антисоветчиков выступал зять Косыгина, по совместительству зампред Госкомитета СССР по науке и технике Гвишиани.

Сегодня он благоденствует где-то в США; урвал невпроворот от Советский власти, но и недообглоданную кость из-под барского стола оставлять жалко: ведь на ней сколько жира-то ещё…

Соответственно, ознакомившись с "наработками" Бестужева-Лады, Хабарова пришла к заключению, что это просто крупномасштабная диверсия против советской, вот именно марксистско-ленинской системы директивного планирования, от которой эта стряпня, будучи внедрена в плановую практику, буквально не оставит камня на камне.

Хабарова также выразила своё твёрдое убеждение, что всякое заглядывание в будущее должно базироваться только на изучении реальных процессов, в данном обществе совершающихся.

Никакой специальной "науки о будущем", одинаково применимой к любому обществу, капиталистическому и социалистическому, не существует.

Фактически это лазейка для протаскивания в нашу действительность буржуазных взглядов на общественное развитие, которые нашему социалистическому обществу ничего, кроме вреда, принести не могут и не приносят,− как и откровенная буржуазная пропаганда в любых других областях.

В нашем обществе протекает всемирноисторичски значимый переход от капитализма к коммунизму, который в свой срок неизбежно завершится построением коммунистического жизнеустройства.

Социальное предвидение в наших условиях – это есть овладение объективной логикой этого перехода, т.е. процесса социалистической/коммунистической революции, каковая логика нами пока освоена не совсем в той мере, как этого требует решение задач, поставленных перед нами Историей.

Именно этим и надо заниматься, а не искать подсказок с Запада, которые все направлены вовсе не на то, чтобы помочь нам эти задачи решить, но лишь на то, чтобы они вообще не были решены.

Столь радикальное выяснение отношений, естественно, для Хабаровой не могло закончиться ничем, кроме как увольнением с работы,– что и произошло. Причём увольнением мало сказать беззаконным, но юридически хулиганским, ибо по закону она была молодой специалист, имеющий минимум три года гарантированное неприкосновенное рабочее место.

Впрочем, борцы за науку прогностику тут же выложили свой козырь в лице зампреда ГКНТ СССР Гвишиани: он-то и провернул "юридическую" подлянку, практически лишившую "слишком умного" кандидата наук всякой возможности работать по специальности. Ведь,– напомним,– и пресловутый "волчий билет" тоже не заставил себя ждать.

Считаем, что в сложившейся тогда ситуации показало себя правильным, смелым и дальновидным решение Т.Хабаровой не тратить годы и силы на заведомо бесполезную борьбу с высокопоставленными, по существу, уголовниками и продолжать работу в избранном направлении в качестве самостоятельного учёного,– благо перекрыть ей доступ в Ленинскую библиотеку не догадались.

А добывать средства к жизни можно и на любой неквалифицированной работе,– раз уж тебя наградили "волчьим билетом", ничего зазорного в этом нет. И у нас в позднесоветское время не редкость были случаи, когда на должностях дворников, сторожей и прочих "подсобников" подвизались люди с учёными степенями и званиями.

В дальнейшем мы будем рассматривать творческую эволюцию советского учёного-патриота, непоколебимого марксиста Т.Хабаровой только с этой точки зрения, оставляя всю преступную псевдоюридическую муть за скобками.

С 1953 года, с кончины И.В.Сталина,– которая являлась по сути замаскированным убийством ("умышленное оставление в бедственном положении"),– власть в СССР фактически исподволь захватила "пятая колонна" правотроцкистских реваншистов – ударный отряд Третьей мировой информационно-психологической войны.

Страна по видимости оставалась ещё советской, но зловещие признаки расползавшейся в недрах нашего общества антисоциалистической заразы были налицо и умножались едва ли не с каждым годом.

Стоит ли сомневаться, что в государстве имелись люди, видевшие и понимавшие роковое значение этих симптомов, но говорить об этом в полный голос, поставить вопрос, что называется, на попа было практически невозможно. Вражеская агентура по-церберски отслеживала и подавляла любые попытки такого рода

И тем не менее находились смельчаки, которые на свой страх и риск вступали в неравный, но праведный бой с изменнической камарильей, прибравшей к рукам ряд ответственейших постов в партийно-государственных верхах.

Их собирательно именовали "красными диссидентами", но они, конечно же, никакими диссидентами в сахаровско-солженицинском смысле не являлись, а были, наоборот, самыми преданными и бескорыстными приверженцами Советской власти и социалистического общественного строя.

Из-за отсутствия надлежащих средств массовой коммуникации и истовой "бдительности" нашей госбезопасности, где также свила одно из своих гнёзд ползучая контрреволюция, они не могли объединиться между собой, образовать хотя бы простейшую организацию и даже толком узнать друг о друге. Но это никак не оформленное братство честных советских патриотов существовало и внесло неоценимый вклад в эпопею противостояния Советского народа повторному натиску фашизма на стыке двух тысячелетий нашей эры. И кстати, ведь натиск этот нами до конца отнюдь ещё не отражён, так что и новому поколению "красных диссидентов" работы хватит.

С 1970 до 1988г. Т.Хабарова ведёт сознательно избранный ею образ жизни "красного диссидента" в позднесоветском СССР – самостоятельная научно-исследовательская работа полностью в одиночку, по самостоятельно определяемой проблематике, аккуратное перепечатывание готовых текстов на хорошей (даже более чем хорошей – великолепной) пишущей машинке "Консул" и рассылка их по всевозможным партийно-государственным, академическим, медийным и прочим коммуникационным адресам.

Сколь-либо вразумительных ответов, откликов на эти пространные и дотошно аргументированные послания по большей части не поступало, но автора это не обескураживает, и работа не прекращается буквально ни на один день.

Стоит ли уточнять, что статья предстала перед публикой в сокращённом, переименованном и крайне недоброжелательно отредактированном и прокомментированном виде.

Но "Коммунист" и не подумал опубликовать пронизывающе аргументированный ответ или хотя бы по-честному признаться, что он таковой ответ получил.

И тем не менее, появились заинтересовавшиеся читатели; среди них отметим Вячеслава Волкова, молодого офицера с космодрома Байконур, который способствовал знакомству между Хабаровой и Ниной Андреевой, основавшей в 1989г. Всесоюзное общество "Единство – за ленинизм и коммунистические идеалы".

В 1989г. летом Н.Андреева письмом пригласила Т.Хабарову вступить в московское отделение общества "Единство", которым руководил Б.М.Гунько, и Хабарова, естественно, это приглашение не раздумывая приняла, ибо оно означало конец её "краснодиссидентского" одиночества и появление в её жизни какого-то коллектива, а также связанных с этим новых возможностей для творчества.

Сделанное Хабаровой за её "краснодиссидентскую" эпоху, с одной стороны, нельзя не очертить хотя бы вкратце, а с другой – совершенно теряешься перед необозримостью проблем, которые наш бесстрашный "красный диссидент" упорно вытаскивал на свет божий и показывал их затянувшуюся нерешённость как опаснейший гибельный тормоз в развитии советского общества. И тут же предлагал неопровержимые марксистские решения, которые правотроцкистской кликой неизменно откладывались (и продолжают откладываться) куда-то на неопределённое будущее или окружались многолетним заговором молчания как якобы несуществующие.

И вот перед нами, хотя бы объёмистое письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу, членам Политбюро ЦК КПСС, членам ЦК КПСС, делегатам XXV съезда КПСС, датированное февралём 1976г., в Интернете фигурирует под брендом Меморандум съезду (http://cccp-kpss.narod.ru/arhiv/soprobes/1976/2020-05-22-memorandum-sjezdu-1976.htm).

Содержит скрупулёзный, въедливый анализ практически почти всех психоинформационных обманок, которыми "коллективный Запад" старался подменить марксистскую науку, сбить с пути истинного социалистическое и коммунистическое строительство в СССР. (И увы, преуспел в этом.)

А ведь до Горбачёва оставалось без малого десять лет, и неужели времени не было изучить доводы против провокационных, предательских "новинок",– которые, можно не сомневаться, не одна Хабарова приводила? Ведь для чего нас заманивали во все эти ловушки, нет, вы только посмотрите – уже в 1976 году не составляло труда узнать.

В философской науке главной мишенью буржуазных реставраторов стал, конечно же, исторический материализм: концептуальное завершение и венец философии как учения о целостности мироздания и месте в нём человечества, о закономерности и неотвратимости восхождения человечества по ступеням спирали Развития к высшим, наиболее совершенным формам социального жизнеустройства.

Со страниц философской литературы с остервенением выпихивалось всякое понятие о социальной революции, уничтожении эксплуатации, власти трудящихся, общественной собственности на средства производства и совокупный продукт труда и т.д.

"Академики" кислых щей, вроде небезызвестного Кедрова и ему подобных, запруживали полосы общественно-политических изданий антиленинской отсебятиной, доказывали, что философия может и должна быть, якобы, только теорией познания (гносеологией).

В особенности ярились правореставраторы против непререкаемых ленинско-сталинских указаний на то, что методологией марксизма может быть признана только материалистическая версия немецкой классической диалектики. Всячески домогались методологически пристроить марксизм "в хвост" частным естественнонаучным дисциплинам, которые и тогда были, и по сей день остались далеки от диалектики, как земля от неба.

В 1978–80 годах Т.Хабарова создаёт – в своём ставшим характерным жанре писем-исследований – цикл работ под общим заглавием Материалистическая диалектика и позитивистская схоластика, в котором марксистско-ленинская философия поистине выпростана из праворенегатских пут и возвращена на то приоритетное место в мировой философской мысли, которое неоспоримо принадлежало ей при Ленине – Сталине и предназначено остаться за ней впредь.

Составляющие цикл наработки в своё время разосланы, подчас неоднократно, по традиционным адресам, размещены в Интернете. И чем же, кроме как позором, для нашей – прости господи – псевдонаучной и псевдофилософской общественности следует считать тот факт, что ни единой строчки из этого интеллектуального кладезя, ни даже упоминания о нём не появилось за 40 лет в профильных изданиях и не сделалось достоянием читающей публики?

Самые заголовки трудов Хабаровой обычно на редкость красноречивы,– сразу видно, о чём пойдёт разговор.

Из цикла о материалистической диалектике, например:

Вопрос об исторических судьбах социализма – ещё один мощнейший затор на путях назревших коммунистических преобразований в СССР, безмерно усугублённый правотроцкистами.

Ведь классики предупреждали, что социализм – это только первая, низшая фаза коммунистической формации; он не так уж хорош сам по себе, и он лишь на время, но отнюдь не навсегда.

С переходом к коммунизму нельзя было слишком запаздывать, ибо это вело бы к оживлению разных рудиментарных черт, унаследованных нами от капиталистического строя.

Между тем по мере приближения к решающему рубежу выяснялось, что достаточно разработанной теории его преодоления у нас пока ещё нет, с чем косвенно вынужден был согласиться даже и И.В.Сталин.

Впрочем, Сталин – по обыкновению – остался хотя бы в общих чертах прав, тогда как Хрущёвские посулы построить коммунизм к 1980 году оказались просто завирательством.

Соответственно, на этом фоне расцвела некая "теория развитого социализма", суть которой сводилась к тому, что никаких коммунизмов нам, в общем-то, и не надо, мы спокойно можем ещё несколько десятилетий жить при том социализме, какой у нас есть, занимаясь исправлением его недостатков.

С изложением устоев "развитого социализма" в партийной печати выступил Л.И.Брежнев, причём в стиле необсуждаемого начальственного рескрипта,– явно подсунутого Генеральному секретарю на подпись кем-то из элитных спичрайтеров, вернее всего тогдашним главным редактором "Коммуниста" Р.Косолаповым; после чего критиковать этот антимарксистский маразм сделалось невозможно.

И.В.Сталин,– созвучно ленинским предостережениям,– подметил ещё в конце сороковых годов прошлого века, что народ может начать "уставать от социализма", что самое лучшее и драгоценное из социализма мы уже взяли, а те его дефекты, которые носят не ситуативный, но объективно-исторический характер, в рамках самого социализма неустранимы, и здесь требуется подъём на качественно высшую ступень.

Согласно своим "краснодиссидентским" установкам, Хабарова тут же разворачивает картину разблокирования образовавшегося тупика, указывая, что распутывание головоломки не в наращивании объёмов добычи полезных ископаемых и т.п. Но оно есть структурный сдвиг в системе производственных отношений, который позволит им снова превратиться, по-сталински, в "главный двигатель" развития нашей формации.

Сдвиг этот концептуально был классиками предвосхищен: это вытеснение труда как рабочей силы трудом-творчеством, реализация сталинской программы институционирования массовой низовой критически-творческой инициативы.

Судя по тому, что идея "массовой критики снизу" была введена в оборот И.В.Сталиным ещё в 1920-х годах и при нём не осуществлена, сдвиг этот далеко не прост, но всё же Съезд граждан СССР решил в 2001г. попробовать перевести его на юридический язык, с тем чтобы прописать в Конституции. И к удивлению нашему, это оказалось совсем не так страшно, и формулировки получились, навскидку, довольно безобидные.

Итог этих наших дерзаний отражён в Конституционном проекте СГ СССР 2001 года, так что неплохой задел на этом щекотливом направлении у нас есть; но не будем забегать вперёд.

В 1981г., когда резко отрицательные оценки Хабаровой в адрес "развитого социализма" сокрушительно подтвердились социальным взрывом в Польше, Хабарова написала, вдогонку своей статье 1978г., блестящую аналитику

С проблематикой двух фаз коммунистической формации теснейшим образом связывается и вопрос о роли диалектических противоречий в тех объективных процессах, которые протекают в окружающем нас мире, как природном, так и социальном.

И здесь ничего нельзя понять, если не договориться о том, как мы представляем себе всеобще вселенский, универсальный вид движения, которому все формы движущейся материи одинаково подчиняются.

В марксистской философии универсальным видом движения признано,– как это и есть в объективной действительности,– СПИРАЛЬ РАЗВИТИЯ: последовательное закономерное восхождение от простейших форм бытия к формам наиболее высокоорганизованным, как человеческий индивид и человеческое сообщество.

В свою очередь, внутренней движущей пружиной Развития является ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ, которое для разных форм материи принимает,– естественно,– свой специфический облик.

В домарксистских философских системах, застрявших на уровне заскорузлого позитивизма, о функционировании диалектического противоречия либо вообще ничего не желают знать, либо имеют самые смутные и причудливые представления.

Между тем, именно на этот уровень стремились капреставраторы стащить учение Ленина – Сталина, и именно этой позитивистской "ненаучной фантастике" был дан и выигран – решительный бой крупнейшим – после Сталина – советским марксистом Хабаровой, как ни удивительно, ещё в "краснодиссидентские" времена.

И конституционное право также не осталось вне сферы внимания Т.Хабаровой.

Статья вполне оправдывает свой программный заголовок, ибо в ней описаны и впрямь безотлагательные усовершенствования в советском конституционном законодательстве.

И прежде всего, это абсолютная необходимость, чтобы в Конституции был затверждён действовавший у нас при Сталине принцип формирования общественного чистого дохода по живому человеческому труду, а не по труду, так или иначе уже овеществлённому, т.е. как бы "по капиталу".

Между тем, у нас и сегодня, сорок с лишним лет спустя, трудовой принцип доходообразования всё ещё не возвращён,– сколь это ни позорно,– на его надлежащее место, и мы по-прежнему пробавляемся либермановщиной, принявшей в условиях оккупации самый уродливый облик из всех, какие только можно было бы себе представить.

И если где-либо марксистский трудовой принцип доходообразования хотя бы концептуально реализован, то это лишь в Конституционном проекте Съезда граждан СССР 2001 года.

Исключительно важна предложенная первоначально также Хабаровой замена расплывчатого и "неюридичного" определения Компартии как руководящей и направляющей силы чётким и недвусмысленным указанием, что партия есть одна из форм осуществления власти народом. Само введение в юридический и политический обиход понятия об ответственности партии перед народом открыло бы широкие возможности для задействования, наконец, сталинской программы "массовой критики снизу" (сталинской демократической модели). И безусловно способствовало бы благополучной расшивке множества разных подчас крайне болезненных узких мест в нашем развитии, которые чреваты, при их запущенности, весьма и весьма нежелательными последствиями.

Из того факта, что у Хабаровой, помимо учёной степени по философии, имеется солидное инженерное образование, вытекает свобода её обращения с экономической проблематикой.

В творческом наследии Т.Хабаровой, начиная ещё с краснодиссидентской эры, экономическое направление представляли две мощные струи, которыми, собственно, и обусловлена её давнишняя неизменная репутация как:
одного из наиболее непримиримых противников либермано-косыгинской "реформы" 60-х годов,– которую Хабарова считает умышленно вредительской, диверсионной, изобретательно и зло аргументируя эту свою убеждённость;
и равным образом как одного из наиболее ревностных приверженцев сталинской экономики, как едва ли не ярчайшего провозвестника её ренессанса и полнообъёмного возвращения в нашу общественную жизнь.

С либермановщиной жёстко связана замена в нашем народном хозяйстве трудового принципа доходо- и ценообразования принципом "фондовым", псевдокапиталистическим, и в качестве такового, контрреволюционным.

По своей концептуальной сущности всё это псевдореформаторство являлось попыткой заблокировать коммунистические преобразования в стране, увековечить труд даже не как рабочую силу, патронируемую государством, но попросту как эксплуатируемый наёмный труд.

В противоположность этим реставраторским замыслам, сталинская двухмасштабная ценовая модель показана Хабаровой в её "диссидентских" наработках, как решающий экономический инструмент коммунистического строительства, ведущий к самоизживанию закона стоимости и товарно-денежного обращения, к созданию разумного изобилия товарных благ, а значит – и к самоизживанию труда, который выполняется не ради потребности в нём самом, но ради нужды в каких-то других вещах, в предметах купли-продажи.

Иначе говоря, сами социальные условия ставят человека перед необходимостью определиться как личность, заинтересованная именно в каком-то виде производительного труда, но не как покупателя вещей, которые можно за этот труд приобрести.

Собственно, в этом и выражается цель коммунизма – переход к массовой заинтересованности в труде как первой жизненной потребности, а не в стяжательстве, не в приобретательстве.

Снова и снова хотелось бы подчеркнуть всю судьбоносность (употребим это заезженное слово), всю судьбоносность того, что в Конституции должен быть намертво застолблён используемый ХОЗЯЙСТВЕННЫЙ МЕХАНИЗМ,– или, что то же самое, принцип доходо- и ценообразования, с уголовной ответственностью за любые отступления от него.

Ибо, если бы схема срабатывания налога с оборота,– который на деле есть вовсе не налог, согласно А.В.Бачурину, а централизованный чистый доход государства,– была жёстко узаконена в Конституции СССР 1977 года, то либермано-косыгинщина или не могла бы состояться вообще, или во всяком случае, не в том залихватски разнузданном виде, до какого она фактически докатилась.

Словно загипнотизированные, несмотря на следовавшие непрерывно один за другим провалы по всему экономическому фронту,– или, быть может, именно потому, что череда провалов как раз и являлась поставленной перед ними задачей,– правотроцкистские предатели, "рассудку вопреки, наперекор стихиям" демонстративно восхваляли либермановщину, повсеместно насаждали капиталистические "фондовые" (ресурсные) схемы прибылеобразования, топили экономику в воровских лжеприбылях, не обеспеченных никаким товарным покрытием.

Социалистическое народное хозяйство содрогалось в конвульсиях, оно объективно не желало гибнуть, пыталось что-то сохранить из своей былой мощи, но эта свора экономических палачей буквально чавкала кровью ещё недобитой жертвы, разрубала, перепиливала, раздирала последние скрепы великого творения мировой цивилизации.

Советская власть на просторах нашей Родины, конечно же, будет в свой срок восстановлена, и всю эту погань нужно судить новым Нюрнбергским трибуналом, пригвоздить к позорному столбу, отобрать награбленные у народа научные почести и титулы, да и немалые материальные ценности, потребовать, чтобы все они обрели справедливое воздаяние, как и их предшественники, риббентропы, кальтенбруннеры и иже с ними.

Ведь Маркс учил в своё время, что средства производства (фонды), взятые в общественную собственность, работают бесплатно, подобно силам природы, не требуя затрат от общества, кроме амортизации, и не приносят, сами по себе, никому никакого денежного дохода.

Т.е., начислять "прибыль" на лежащее нераспакованным в ящиках на дворе предприятия оборудование,– как это практиковали либермано-косыгинцы,– это такая же психопатическая дурость, как облагать "прибылью" солнечный свет и тепло, ветер или произрастание зелени в лесопарковой зоне.

Среди политэкономических наработок Хабаровой тех лет – множество писем-исследований в газеты, академические институты, партийные органы и т.д., где на пределе научной доходчивости и добросовестности (т.е., надо быть идиотом, чтобы "не понимать") разъясняется даже не то что ошибочный, но откровенно преступный характер подобного "теоретизирования", равно как и попыток строить на подобном юродстве экономическую политику огромной страны с почти трёхсотмиллионным в те годы населением.

Статья была в 1979 г. направлена в ряд адресов, ставших уже традиционными, а также в Госплан СССР, в отдел по внедрению новых методов планирования и экономического стимулирования.

Следует заметить, наверное, что за все эти годы Госплан СССР оказался едва ли не единственной организацией, куда Хабарову корректно пригласили по её письму и где её выслушали в духе содержательного делового общения.

И хотя встреча эта,− в которой участвовали Н.С.Большаков и Р.А.Отсасон,− к сколь-либо существенным практическим результатам так и не привела, всё же то, что она вообще состоялась, заслуживает положительного упоминания, на фоне воцарившейся тогда чиновной дикости и бескультурья.

" Можно ли привести какие-либо соображения, которые удостоверяли бы "научную обоснованность" фондовой прибыли при социализме?

Соображений таких нет и никогда – ни "в своё", ин в иное какое время – не было; Вы, тов. Валовой, всё ещё о "научной обоснованности", а на самом-то деле тут давно пора о другом вопрос ставить: о политической ответственности правых сектантов и фактических фракционеров в партии, на полтора десятилетия затормозивших, нагло-антимарксистскими "концепциями", развитие нашего народнохозяйственного (да и конституционно-демократического) организма именно как организма социалистического.

… С объективной точки зрения (вне зависимости, хотел этого кто-либо или нет), у нас благодаря "реформе" идёт не "построение коммунизма", а реставрация капиталистического устройства – в некоей "новейшей", причём весьма уродливой, его разновидности.

Снова повторю,– обращаясь в Вашем лице и ко всем прочим апологетам гнилого "реформаторства",– учёные и коммунисты (если уж вы себя таковыми мните) на столь серьёзное и столь разветвлённо, "дотошно" аргументированное критическое противостояние отвечают научными доводами в открытой, честной полемике; "отвечать" на такую критику замалчиванием и иными актами дискриминации значит, попросту, прекрасно отдавать себе отчёт в политически-вредительском характере критикуемых "воззрений",– в том, что действительно научное, классово-принципиальное их обсуждение немедля вылилось бы в политическое разоблачение. С этих позиций,– несомненно,– только и будет в дальнейшем оценена партией вся эпопея с так называемой "научной обоснованностью" дезорганизаторских "рычагов", обязанных реформе своим многолетним разрушительным хозяйничаньем в нашей экономике."

Снова и снова, на протяжении всей своей долгой и плодотворной карьеры, Хабарова поднимает этот рубежный, размежёвывающий вопрос о модификации стоимости.

С давних пор мы хорошо усвоили, что история делится на общественно-экономические формации по типу отношений собственности на средства производства.

И вот,− как это ни странно,− вплоть до наших дней нет чёткого понимания, что собственность должна быть не только затверждена политически и юридически, а она должна заработать, начать производить реальное общественное богатство.

Или к ней должен присоединиться экономический механизм, т.е. комплект отношений уже не собственности как таковой, а стоимости – меры затрачиваемых усилий и получаемого путём этих усилий материального продукта.

Соответственно, каждая формация имеет свою специфическую структуру отношений собственности и такую же специфическую структуру стоимостных, товарно-денежных отношений – модификацию стоимости.

Собственность на средства производства и модификация стоимости объективно представляют собой для каждой формации единый монолит и дееспособны только в этой нерасторжимой связке.

И если в стране узаконен, скажем, социалистический тип отношений собственности, то попытка пристряпать к нему модификацию стоимости, заимствованную у другой, капиталистической формации, будут означать лишь одно из двух: либо поистине безграничную дурость и некомпетентность действующего руководства страны, либо превращение по крайней мере части этого руководства в шайку наймитов на службе у геополитического противника данного государства.

В письме от 27 апреля Хабарова выражает своё уже едва ли не возмущение тем, что ответ ей поступает опять из того же госплановского НИЭИ, куда она настоятельно просила не пересылать её обращения,– мотивируя свой отказ иметь дело с этим учреждением тем, что там сидят люди научно безграмотные, да ещё вдобавок и антисоветски насторенные.

Спрашивается,– к примеру,– а как иначе расценивать, что некий Райзберг из этого самого НИЭИ, словно попугай, которого обучили нескольким расхожим фразам, твердит, будто у оппонента (т.е. у Хабаровой) "нет конкретных предложений", тогда как в действительности упомянутое письмо содержит подробный, скрупулёзный не на одной странице перечень политико-организационных мер, которые наверняка вывели бы советское народное хозяйство на какой-то здравомысленный путь из того гигантского геополитического капкана, куда затаскивали его антисоветчики, засевшие в правительстве и в разных подстрекательских НИЭИ.

Соратники и единомышленники, обратите лишний раз внимание, когда это всё было написано, ведь оставались уже не годы, а попросту считанные месяцы до ельцинского политического бандитизма с протаскиванием в сентябре 1990 года через Верховный Совет РСФСР Гарвардского проекта – этого акта о капитуляции нашей страны перед евроамериканским неофашизмом.

Скоро уже начнут (если не начали) шастать еврокомиссары с этим проектом, с "Программой перехода к рынку", по руководящим кабинетам наших министерств и ведомств.

И ни из одного из этих кабинетов с "коммунистами", "членами ЦК КПСС" и т.д. в них не вышвырнули за шиворот эту, извините, еврофашистскую сволочь, никто не воззвал, ну, хотя бы в КГБ, с требованием разъяснить, что же это такое творится.

Итак, летом 1989г. заканчивается "краснодиссидентский" период в деятельности Хабаровой, да и в целом в истории становления Советского освободительного, антиимпериалистического движения в СССР,– период, который Хабарова несколько позже предложила именовать Народным коммунистическим сопротивлением и колоритнейшей персонификацией которого она сама же и являлась.

Вместе с окончанием хабаровского "диссидентского" этапа НКС также естественно переходило от стадии смельчаков-одиночек в стадию каким-то образом оформленных организационных структур, и это был важный переход.

Среди возникавших структур большинство составляли имитационные, обильно спонсируемые правотроцкистским режимом и им же манипулируемые в его интересах , через подставных лжелидеров типа Н.Андреевой и её "Единства", но определённая часть выражала действительно народное, низовое стремление к восстановлению социалистического строя в его ленинско-сталинской версии, и в особенности – к воссозданию, в той же версии, коммунистического учения, ибо без этого всё остальное, со всей очевидностью, осуществимым не представлялось.

Схватка между правотроцкистами и сталинистами вовсе не была сугубо нашим внутренним делом, борьбой течений внутри нашей страны: это было явление планетарное, эпизод уже разгоравшейся Третьей мировой империалистической войны, которую вскоре стали характеризовать как информационно-психологическую, информационно-интеллектуальную.

Смысл этой войны заключался (и всё ещё заключается) в стремлении глобального фашизма как верхней точки эволюции частнособственнического, эксплуататорского общества взять реванш за своё поражение в битве с Советским Союзом и Советским народом в сороковых годах XX века.

И этот реванш, по замыслу его организаторов, должен быть всеобъемлющим, "тотальным": т.е., у нас хотят отобрать не просто что-то, не ресурсы, не территорию и т.п., а самое право существования на планете Земля,– нашу государственность, национальную идентичность, культуру, историю, мировоззрение и всё прочее.

И.В.Сталин в начале Великой Отечественной войны ответил на аналогичные замыслы Гитлера постановкой задачи об уничтожении нацистского государства, как нетерпимого рассадника мракобесия и ненависти к людям,– каковая задача и была в ходе войны осуществлена.

Ведь Сталин хорошо знал, что если тебе грозят уничтожением, то надо ставить цель уничтожить того, кто тебе этим грозит. А не играть с ним в кошки-мышки.

И хотя специально это наверняка не планировалось, но интуитивно и символически именно так получилось, что наше Коммунистическое сопротивление, поначалу в лице Т.Хабаровой, совсем не зря, а в самое "яблочко" потратило 18 лет на всесторонний, доскональный мировоззренческий разгром правотроцкизма – этой ударной бригады неофашистского "второго пришествия", с середины 1950-х годов вплоть, к сожалению, до наших дней.

Спора нет, − нам могут возразить: да когда это было-то, помилуйте, и кто на ваш "всесторонний разгром" хоть какое-то внимание обратил?

История, вот кто обратил внимание, ибо новый "Drang nach Osten" в отведённые ему сроки не состоялся и весьма, весьма сомнительно, что состоится.

Вспомните, что Ньютона доброе столетие, до Лапласа, не понимали, а Ж.-Б.Ламарка, например, и ещё дольше, но ведь в конце концов всё-таки уразумели, как и всех прочих провидцев дальнего действия. И разве гений Аристотеля хоть в какой-то малости померк от того, что он свои прозрения излагал две с лишним тысячи лет назад?

Соответственно, дойдёт очередь и до сокровищницы современного советского "постсталинизма", и нам остаётся лишь по-товарищески приветствовать вызревающее поколение, которое откроет, наконец, эту сокровищницу и соотечественникам нашим, и всем бесчисленным нашим сопланетянам.

Своё пребывание в московском "Единстве" Т.Хабарова начала с инициирования, а по существу организации прогремевшего в те дни пикета у Колонного зала Дома союзов в понедельник 13 сентября 1989г., когда там намечалась Всесоюзная экономическая конференция с участием Горбачёва – и следовательно, всей нашей тогдашней экономической "элиты".

Между тем, несмотря на именитый состав участников, конференция эта почему-то широко не афишировалась, даже и в "левых" кругах.

Хабарова узнала о ней из газет, где-то в пятницу или субботу и позвонила В.М.Гунько: как же так, конференция по экономике на высшем уровне, а мы что же – на отшибе окажемся?

Сославшись на то, что 13 сентября это рабочий день, а до конференции осталось всего два дня, Гунько заявил, что сам он предпринимать ничего не будет, но если Хабарова успеет что-нибудь придумать, то не откажется помочь. Хабарова тут же предложила организовать хотя бы пикет.

И Гунько, действительно, продиктовал ей список телефонов на обзвон, а также поручил одному из активистов "Единства", который умел быстро и хорошо мастерить нужные плакаты, изготовить несколько штук таковых. А тексты к ним составит, мол, Хабарова.

Себе в помощники Хабарова сагитировала Т.А.Нестерову, они обзвонили людей. Гунько и вправду помог с плакатами.

И утром 13 сентября на месте встречи в проезде Художественного театра собралось порядка сорока – пятидесяти человек народа, в том числе известная сталинистка К.А.Корниенкова и историк В.Н.Прищепенко.

Самоорганизовавшаяся по обзвону группировка граждан завернула за угол и покатила по Пушкинской улице вниз, где у Дома Союзов бурлила уже целая толпа. Милиция в полнейшей растерянности не знала, что им делать, ибо никакого законодательства о протестных мероприятиях в то время не существовало.

Напротив входа в Колонный зал стояли люди с хабаровскими плакатами, типа:

"Позор учёным, оставившим своих оппонентов за порогом зала заседаний!"

Через улицу протянулась растяжка "Позор Абалкину!"

Появилось телевидение, которое тогда было ещё относительной редкостью на массовых политических акциях. На улицу вышли члены Оргкомитета Конференции, и участники пикета принялись высказывать им свои претензии. Дискуссия переместилась во внутренние апартаменты Колонного зала. Хабарова настояла на выдвинутом ею требовании, чтобы участникам пикета была предоставлена возможность выступить на секционных заседаниях конференции, и ряд товарищей тут же такие приглашения получили. И естественно, воспользовались ими,– как и сама Хабарова, её выступление в материалах конференции опубликовано.

А доктору наук А.Сергееву, претендовавшему на роль главного теоретика оппозиции, трибуну предоставили даже на пленарном заседании.

"Великого экономиста" из Сергеева сделало московское "Единство" своим пикетом у Колонного зала,– так прокомментировал это событие один из левых активистов Рифгат Манюров.

Словом, полный фурор; почему мы и решили рассказать подробней об этом дебюте Хабаровой уже не в качестве инициатора-одиночки, но в качестве инициирующего начала общественной организации.

Впрочем, тогдашние наши общественные организации,– якобы не контролируемые правотроцкистской КПСС,– в подавляющем своём большинстве и с самых своих истоков представляли собой, как было уже ранее сказано, штатное порождение информационно-психологической войны, предназначавшиеся вовсе не защищать и продвигать подлинно левые, прокоммунистические начинания на нашем политическом фланге, а совсем даже наоборот – блокировать и подавлять таковые путём имитации и медийного удушения. И Хабарова, конечно же, едва появившись на этом поприще, незамедлительно попала под перекрёстный прицел имитаторов, постаравшихся как можно тщательней замурыжить её заслугу в замысле и осуществлении знаменитого пикета.

Между тем, Хабарова – в свете своего обширного диссидентского опыта – продолжала действовать по-пушкински: "обиды не страшась, не требуя венца", и через короткое время выступила с новой, ничуть не менее важной инициативой.

2 декабря того же 1989г. в ДК им. Зуева на Лесной ул. проходило мероприятие ОФТ (Объединённого фронта трудящихся) – мощно раскрученного и многолюдного имитационного образования, на каковом сборе московское "Единство" оказалось представлено чем-то вроде делегации во главе с Гунько.

С двумя членами этой как бы делегации Хабарова поделилась идеей: попробовать зачитать в аудитории, которую судьба так или иначе нам послала, Резолюцию о политическом недоверии Горбачёву. (http://cccp-kpss.narod.ru/arhiv/zakpss/gms.htm.) (Текст Резолюции, как всегда у Хабаровой, был уже ею составлен.)

В случае успеха эта Резолюция стала бы первой за всю "перестройку" попыткой такого рода и первым открыто брошенным вызовом разрушителю страны, подлая "миссия" которого многим советским людям подспудно была уже ясна.

Соратники в общем-то не возражали, но ознакомившись с текстом, от какого-либо соучастия в акции типа подписей под проектом документа, благоразумно отмежевались, и от Хабаровой явственно отстранились, избегая фигурировать рядом с ней на глазах у публики.

Что ж, ей не привыкать к одиночеству на линии огня.

Слово для выступления на мероприятии она получила и сперва вкратце мотивировала свой демарш с Резолюцией тем, что исторические события не бесхозны и не безлики, у них у всех есть человеческая персонификация, есть имя и фамилия, есть оно и у нашей перестройки со всеми безобразиями, которые мы из-за неё претерпеваем, и имя это– Горбачёв.

Зал вскочил на ноги, взревел и взорвался овацией: видимо, у всех уже наболело.

А.Куваев, тогдашний секретарь Ленинского РК КПСС, делал аудиозапись происходившего. Возможно, чем чёрт не шутит, запись эта сохранилась.

Итак, сложившееся мнение народное было публично озвучено, Резолюция зачитана, а дальше разверзлась примерно двухчасовая свалка на ту тему, что "такие Резолюции", как предложенная Хабаровой, принимать никоим образом "низзя", и надо бы видеть, как бесновалось правотроцкистское охвостье, все эти сергеевы, якушевы и им подобные готовы были на голове стоять и лечь костьми, чтобы не дать честным людям выпроводить с руководящих постов проходимца, которому с самого начала там было не место. Вы ведь только вдумайтесь, чего добивалась-то эта шобла: лишь бы никто не тронул матёрого христопродáвца, прежде чем он окончательно Родину нашу её новым хозяевам не сплавит.

Из всей нашей тогдашней околокоммунистической "знати", присутствовавшей в ДК Зуева, отстаивал Резолюцию,– надо отдать ему должное,– один Гунько; был напорист, убедителен, красноречиво находчив, но перебороть имитаторское осиное гнездо под биркой "фронта трудящихся" ему всё же не удалось. Резолюция так и не была принята.

В те годы в Ленинграде под предводительством ещё одного "заслуженного правотроцкиста" В.А. Тюлькина проводилась серия так называемых Инициативных съездов коммунистов России ИСКРов, заявленная цель которых заключалась в создании Российской коммунистической партии (РКП), благодаря чему мы смогли бы,– якобы,– избавиться от Горбачёва как от главы общесоюзной КПСС.

В действительности целью правотроцкистской (тюлькиноидно-косолаповской) задумки было избавление вовсе не от Горбачёва, но от КПСС как таковой, как от политико-организационного остова, скелета советской системы.

Ведь членскую базу КПСС составляли, по Сталину, все коммунисты, проживавшие на территории многонациональной России/РСФСР. С образованием РКП весь этот контингент должен был бы туда, в эту самую РКП, из КПСС и перетечь, а КПСС осталась бы в странноватой роли партии, у которой нет собственных членов, партии, где никто не состоит.

Вредительская возня с РКП в огромной мере облегчила горбачёвцам и Ельцину расправу непосредственно с КПСС, замену её сонмищем лжекоммунистической многопартийности, кишащим вокруг коллаборационистской КПРФ.

С показным, тщательно рассчитанным "негодованием" тюлькиноиды обтявкивали Горбачёва, но их истинное отношение к суперпредателю разительно выявилось в истории с хабаровской Резолюцией о политическом недоверии всесветному подлецу. Из подворотни моськиной подтявкивать – это пожалуйста, но всерьёз заговорить об уборке с политической арены такого "столпа" их собственного на этой арене обустройства – слишком уж многого вы захотели от братьев по классу, ведь одного поля ягда-то.

Словом, попытка Хабаровой вынести Резолюцию на голосование на одном из ИСКРов также была провалена,– всё там же вездесущим "великим экономистом" А.Сергеевым и всё с тем же труднообъяснимым остервенением против Хабаровой, хотя самого Сергеева на трибуну Колонного зала 13 сентября не кто иной, как та же Хабарова, и вывела.

Специально по предотвращению рыночной катастрофы Хабаровой была выполнена в форме Заявления Всесоюзного общества "Единство" неопровержимо аргументированная наработка − Скажем НЕТ! рыночной авантюре, которая быстро завоевала популярность в протестных кругах, публиковалась в газете латвийского "Единства", распространялась в виде брошюры. (http://cccp-kpss.narod.ru/arhiv/soprobes/eko/net.htm.)

Из вступительного фрагмента наработки прекрасно видно, что советская марксистская мысль ни минуты не заблуждалась относительно подлинной сути рыночных "новаций", сразу квалифицировала их как пресловутую стабилизационную программу Международного валютного фонда, при помощи которой "коллективный Запад" навязывал слаборазвитым странам, недавно освободившимся от колониального гнёта и пытающимся приобщиться к содружеству цивилизованных государств, но вместо этого попадающим в тенёта долговой кабалы, грабежа их национальных богатств и искусственно провоцируемой неизбывной отсталости, и такая судьба готовилась (а теперь уже и фактически предъявлена) народам Советского Союза.

"То, что выдаётся сегодня за "трезвую, основанную на экономических расчётах и научных исследованиях, совместно разработанную нами концепцию перехода к рынку"[1], в действительности представляет собой хорошо известную так называемую "программу экономической стабилизации" Международного валютного фонда – т.е., стандартный набор требований, которые международный финансовый капитал в обмен на кредиты выдвигает перед своими заёмщиками из числа стран "третьего мира". Вот пункты этой "стабилизационной программы": ограничение заработной платы трудящихся, ассигнований на социальные нужды, повышение цен на товары массового спроса, свёртывание государственного сектора в экономике, девальвация национальной валюты и, наконец, самое главное – создание максимально благоприятных условий для деятельности частнопредпринимательского капитала.[2]

Достаточно сравнить вышеперечисленное с основными положениями упомянутого доклада Н.И.Рыжкова, чтобы удостовериться,– никаких "трезвых экономических расчётов и научных исследований" от него не требовалось, расчёты и исследования проводятся в данном случае совсем в другом месте, а требовалось безоговорочно выполнять диктат внешних сил, выражающих не какие-то "общечеловеческие ценности", но обыкновеннейшие, грубо корыстные интересы мирового империализма, ведущих империалистических держав. Самоочевидным и уже не маскируемым результатом этого новейшего "курса" нынешнего руководства страны должны стать полная ликвидация социалистического строя в СССР, распад Советского Союза как единого многонационального государства, отдача наших природных богатств на разграбление чужеземным "благодетелям", ускоренное выращивание отечественной буржуазной "элиты", главным образом из всевозможного ворья. Совершенно открыто планируется лишить трудящихся основных социальных гарантий, резко ухудшить жизненный уровень населения путём огромного, практически не компенсируемого повышения цен, создать в стране армию безработных, поставив тем самым народ на колени перед новыми "хозяевами жизни" из числа бывших "теневиков".

Трудно себе представить, до какого непревзойдённого цинизма нужно докатиться, на месте наших нынешних правителей, чтобы подобный ход событий, по существу уже и не скрываемый, упорно продолжать изображать как следование "социалистическому выбору" и чуть ли не воплощение каких-то "ленинских" предначертаний. Уму непостижима человеческая и политическая безнравственность людей, которые всё ещё продолжают носить в кармане членский билет Коммунистической(!) партии – и лезут из кожи вон, чтобы легализовать в СССР частную собственность, громогласно требуют принятия "масштабных государственных актов", декларирующих ни более ни менее как права… частного предпринимателя, эксплуататора,– актов, обеспечивающих эксплуататорам и эксплуатации всемерную защиту со стороны государства и закона.

Со всей остротой следует ещё и ещё раз подчеркнуть абсолютную недопустимость и неприемлемость изменения общественно-экономического и конституционного строя в стране "явочным порядком", в отсутствие ясно и недвусмысленно выраженного согласия на такие перемены квалифицированного большинства населения, причём это согласие должно быть получено не галдежом на митингах, а путём чётко разработанной демократической, правовой процедуры.

Наша позиция состоит в том, что любые действия по изменению общественного строя, предпринятые без ясно выраженной санкции народа, являются заведомо неправомочными с момента их свершения, а появившиеся в результате таких действий законодательные акты не имеют правовой силы и подлежат безоговорочной отмене в процессе оздоровления обстановки в стране. Правители же, которые длительное время совершают подобные действия, по сути вещей сами себя ставят в положение скрытых мятежников, воюющих с собственным народом, насилием и обманом домогающихся того, на что народ не давал и никогда не дал бы согласия, будучи спрошен об этом в честной, разумной и законной форме."

В июле 1990г. в Кремлёвском Дворце съездов прошёл последний – Двадцать восьмой – легитимный съезд КПСС.

Т.Хабарова с Е.Саратовских из Черноголовки каждый день неутомимо перехватывали делегатов на подступах ко Дворцу съездов, и казалось бы, многих совсем почти распропагандировали, но на финишной прямой, под совершенно беспредельным прессингом горбачёвцев, Съезд поддержал программу перехода к рыночной экономике,− т.е. Гарвардский проект, который через пару месяцев, в сентябре того же 1990г. предстояло любой ценой пропихнуть через Верховный, прости господи, Совет РСФСР.

Из боле или менее приемлемых результатов Съезда интерес вызвало предложение узаконить в партии платформы, хотя бы на предвыборный период; это отвечало стремлению людей иметь какие-то официально признанные каналы для выражения объективно неизбежного в обществе разномыслия и разнонаправленности мнений.

Стоит ли отрицать, что идея платформ оказалась подхвачена и разными деструктивными силами, видевшими в ней средство учреждения "коммунистической", а затем уже и какой попало многопартийности.

Но, например, тогдашний идеолог "Единства" Т.Хабарова считала, что платформы, хотя и должны существовать не на временной, а на постоянной основе, вовсе не обязательно породят многопартийность, в том числе классово антагонистичную. Они вполне могут, при определённых условиях, выступать и как способ легитимизации классово неантагонистичных подходов внутри самой правящей партии. Или даже где-то рядом с ней, отображая позицию класса-союзника.

И как бы там ни было, Политисполком общества "Единство" на своём заседании 27 января 1991г. решил разработать проект Большевистской платформы в КПСС; Ответственным за эту работу была утверждена Т.Хабарова.

Составление проекта документа, учитывая всю его идейно-теоретическую серьёзность и масштабность, заняло у Хабаровой,– причём, заметьте без каких-либо помощников и консультантов,– воистину неправдоподобный срок; около двух месяцев, февраль – март. И конечно же, объясняется это "очень просто" – предыдущими восемнадцатью годами неустанного каждодневного труда над основными направлениями предстоявшего нам дальнейшего развития нашего коммунистического учения.

А ведь это была не только "предстоявшая" нам, но и всё ещё стоящая перед нами задача,– стоящая даже с ещё большей, подлинно критической остротой; ибо несколько десятилетий правотроцкистского безвременья превратили остатки, обрывки великого учения, служившего нам путеводной звездой, в нечто недееспособное и ничего, кроме необъятного вреда, стране и народу не приносившего.

Соответственно, мы сочли целесообразным очертить содержание Большевистской платформы хотя бы в виде перечня заглавий и подзаголовков по разделам документа,– чтобы новому поколению читателей наши оценки не показались голословными.

I. Идея социализма и сущностные характеристики социалистического строя.

Советская власть – государственность непарламентарного типа.

Классовый подход и "общечеловеческие ценности".

Социализм и церковь; теории "деидеологизации" и "департизации".

Наше отношение к проблеме "подписания нового Союзного договора".

II. Две фазы коммунистической общественно-экономической формации и место, которое занимает в ней Социализм.

Социализм и товарно-денежные отношения; социалистическая модификация стоимости.

Социализм и рынок; двухмасштабная система цен.

Истоки сегодняшнего экономического кризиса.

III. Расстановка социально-классовых сил на текущий момент и большевистская антикризисная программа.

Критика социализма "слева" должна быть более реалистична.

Поступит ли партия "антиконституционно", вернув себе власть?

Экономическая программа обновленного социализма.

IV. Большевистская программа социалистической демократизации.

В конце марта 1991г. документ был готов; затем Хабарова не поленилась,– как она всегда это делала,– аккуратнейшим образом перепечатать объёмистый (39 стр.) материал на пишущей машинке.

С помощью Б.М.Гунько, у которого имелись некие полезные в данном отношении знакомые, документ отксерили в стольких экземплярах, сколько влезло в коробку из-под ксероксной бумаги, уложили в упомянутую коробку, а далее В.Н.Сачков вызвался помочь Хабаровой транспортировать неподъёмную для неё коробку в Ленинград, где она должна была попасть в распоряжение Н.Андреевой.

Собственно, так оно всё и произошло; по прибытии в Ленинград Хабарова отправилась по каким-то другим делам, которых у неё оказалось полно, а Сачков вручил Андреевой пресловутую коробку с не менее чем пятьюдесятью экземплярами абсолютно готовой к употреблению Большевистской платформой, не нуждавшейся не то что в редактировании и т.п., но вообще в прикосновении чьих-либо рук или мозговых извилин.

И в дальнейшем, вплоть до Всесоюзной учредительной конференции в Минске в середине июля 1991г. Платформа повсюду фигурировала в том виде, как была извлечена из коробки у Андреевой на её ленинградской квартире.

С того же момента Андреева принялась старательно затушёвывать самый факт сопричастности,– мягко говоря,– Хабаровой к появлению Большевистской платформы на свет, упорно не давала ей выступить ни на одном из мероприятий, предварявших Минскую конференцию, ни словом нигде не заикнулась о том, что Хабарова является автором учредительного документа, причём единоличным.

Сыпались клятвенные обещания предоставить ей возможность выйти к микрофону, предложения подготовить текст, но когда дело доходило до выполнения этих обещаний, то непременно получалось так, что выступить Хабаровой и на сей раз, видите ли, почему-то нельзя.

Ситуация выстраивалась обычно так, что Андреева после своего собственного выступления попросту прерывала мероприятие,– то ли переключалась на массированное общение с журналистами, как это было, например, на презентации Большевистской платформы в Высшей комсомольской школе в Москве, 18 мая, то ли ссылаясь на неблагоприятную обстановку на улице, как произошло на собрании украинского "Единства" в Одессе, в Приморском РК партии, где предлогом к свёртыванию мероприятия послужили шумевшие на улице "руховцы".

Всесоюзная учредительная конференция сторонников Большевистской платформы в КПСС состоялась в Минске 13–14 июля 1991г., собрав порядка тысячи участников.

И если учесть, что всего лишь два года назад Т.Хабарова являлась мало кому известным "красным диссидентом", а теперь – человеком, который бесспорно в концептуальном плане "сотворил" и Большевистскую платформу, и Минскую конференцию, то продвижение следует признать существенным, это даже при всех "наездах" на неё Н.Андреевой, сколь ни были они подчас обидны и необоснованно несправедливы.

Составленный Хабаровой документ был принят с традиционным для таких случаев уточнением насчёт необходимости уделить внимание имевшим место пожеланиям и предложениям.

В качестве руководящего органа Платформы был избран Оргкомитет из 17 членов во главе с Андреевой, в состав коего вошла и Т.Хабарова; причём подразумевалось, что это будет и Оргкомитет по проведению Чрезвычайного XXIX съезда КПСС, с назревшими и перезревшими решениями в адрес Горбачёва и его нахождения на высших партийно-государственных постах.

Следовало бы заметить, что созывать Съезды партии имеют право, по Уставу КПСС, никоим образом не Платформы, но только Пленум ЦК КПСС, так что данная попытка Андреевой "прыгнуть выше головы" и подменить собою Пленум Центрального Комитета была неуставной и нелегитимной; хотя в тогдашней атмосфере учредительской приподнятости, если не эйфории, ей никто, даже и из ЦК, на это не указал.

Между тем Н.Андреева, опираясь на установки XXVIII съезда, от имени Оргкомитета Платформы адресовалась в ЦК, всё ещё продолжавший тогда действовать, с обращением о признании Большевистской платформы равноправной составной частью КПСС.

Стоит подчеркнуть, что на упомянутое обращение тогдашним действующим ЦК было дано согласие, несмотря на то щекотливое обстоятельство, что среди сторонников Большевистской платформы далеко не все номинально являлись членами КПСС, это во-первых.

А во-вторых, согласие это в период номинально продолжавшейся деятельности КПСС никогда и никем не было отменено; на законных основаниях никаких "большевистских платформ", кроме той, что была учреждена на Всесоюзной конференции в июле 1991г. в Минске и благополучно функционирует по сей день, никогда и нигде не существовало.

И это к сведению господ Щипковых, Карякиных и иже с ними, которые обязаны прекратить воровские спекуляции брендом Большевистская платформа, равно как фрагментами из материалов истинной, действительной БП в КПСС,– составленных порой за годы и годы до появления вышеозначенных господ на политической сцене.

Антихабаровский настрой Н.Андреевой в ходе Конференции достиг своего, что называется, апогея: зал немало был удивлён отсутствием Хабаровой в президиуме Конференции.

И всё же, несмотря на злопыхательские уколы в адрес Хабаровой,– на отключённые телекамеры, на непредоставление ей места в президиуме Конференции, и т.д., и т.п., Конференция стала своего рода триумфом, хотя и трудным, как лично для самой Хабаровой, а главное – для большевизма, который после тридцати лет правотроцкистских гонений показал, что способен биться за своё законное место в Истории и биться достаточно успешно.

В двадцатых числах августа грянула приснопамятная провокация ГКЧП,– которая многократно и со всех точек зрения мусолилась, скажем так, в СМИ,– почему мы и решили ограничиться только теми её аспектами, которые оказались сопряжены непосредственно с Большевистской платформой, напрямую с ней соотнесены.

И если нам возразят, что это случайное совпадение, мы ответим,– нет, случайно таких совпадений не бывает, слишком уж тесно числа сошлись.

Итак, сперва Н.Андреева какие-то считанные дни остававшаяся председателем Оргкомитета Платформы,– вроде бы вела правильную линию Минской конференции на воссоздание большевистской КПСС, ГКЧП же клеймила как провокацию и "оперетту", по её собственному выражению.

Сторонники Большевистской платформы готовы были подтвердить и поддержать этот правильный ожидаемый курс, но… не успели. Ибо где-то в начале сентября Н.Андреева, внезапно и скоропалительно, развернула этот курс на 180 градусов: теперь, дескать, нам никакая большевистская КПСС не нужна, мы будем делать другую, "чистую и честную ВКПБ" , которая неизвестно откуда и из чего возьмётся, а КПСС – это "разлагающийся труп" – который надо "не реанимировать, но как можно скорее похоронить".

Иначе как срочную и не подлежащую никаким пересмотрам команду Андреевой от её закулисных кукловодов, команду как человеку политически зависимому и полностью манипулируемому,– расценивать это было нельзя. Собственно, Хабарова так это и расценила, и ни в какие разбирательства с Андреевой вступать не стала,– кроме того, что непримиримо и жёстко формулировала свою позицию и свой взгляд на происходящее.

[1] Доклад Н.И.Рыжкова на совместном заседании Президентского совета и Совета Федерации 20 июля 1990 года. "Известия" от 22 июля 1990г., стр.2.

[2] См., напр., Р.И.Зименков. Конкистадоры ХХ века. М., ИПЛ, 1990, стр. 106.