|
Председатель Исполкома
Сталинская экономическая модель
Выступление
Москва, 21 декабря 2020г.
Уважаемые товарищи,
Что ж, пожелание это вполне оправданное, поскольку вопрос о сталинской экономике
– это вопрос не столько об экономике как таковой, сколько о том, каким вообще
должен быть социализм у нас в стране,– коль скоро мы его восстановим, а мы ведь
твёрдо намерены его восстановить. И как бы не произошло с нами опять того же,
что уже произошло, и не оказаться бы нам снова вместо коммунизма под внешним
управлением у транснационального капитала.
В результате Революции 1917 года мы обобществили средства производства – вырвали
их из лап частных собственников, зарубежных и отечественных. И это был
гигантский шаг человечества вперёд.
И тем не менее, оказалось, что этого недостаточно, и уже тогда перед нами
замаячила проблема, своей грандиозностью не уступающая Революции: проблема
обобществления не только средств производства, но и вырабатываемого при помощи
этих средств производства прибавочного продукта.
Возможно, поначалу кому-то и представлялось, что это всё очень просто: стоит
лишь провозгласить "фабрики – рабочим", и прибавочный продукт сам польётся им,
рабочим в карманы.
Между тем выяснилось, что здесь целая наука должна быть задействована; причём
наука, которой в тот момент
не существовало: теория обобществления прибавочного продукта.
Ведь сколько всего необходимо было установить, определить:
И всё это головоломки, одна норовистей другой.
Счастье, что И.В.Сталин как государственный деятель не стал дожидаться, когда
учёные мужи соорудят теорию; он интуитивно ухватил весь этот проблемный узел или
клубок и принялся распутывать его незамедлительно, "наощупь", методом проб и
ошибок. И эта работа принесла свои плоды. Пусть фрагментарно, кусками, но
искомая модель всё убедительней и отчётливей проступала на поверхности
экономической жизни. Несомненные признаки своей дееспособности и перспективности
она явила уже к середине 30-х годов прошлого века.
Своего расцвета она достигла в годы Великой Отечественной войны (надо отдавать
себе отчёт, что без неё мы бы Победы над гитлеризмом не одержали бы) и в
послевоенный период, до ухода И.В.Сталина с политической арены.
И настолько неотразима была чудодейственная мощь, выказанная ею в этот краткий
исторический срок, что классовый и геополитический враг сразу после кончины
И.В.Сталина сосредоточил едва ли не все свои силы на борьбе именно с этим
сталинским творением.
Совершенно разрушить уже внедрённую в советское народное хозяйство сталинскую
модель удалось лишь посредством так называемой хозяйственной реформы
Либермана-Косыгина во второй половине 60-х годов.
В экономике воцарился правореставраторский театр абсурда, который и привёл нас к
"перестройке", к проигрышу в информационно-психологической войне, к оккупации и
ко всему прочему, в чём мы сегодня барахтаемся.
Что касается тех, кого принято именовать здоровыми силами советского общества,
то они, бесспорно, имелись и на разных этапах пытались противостоять
либермано-косыгинскому мракобесию, но оказались недостаточно организованы и
многолюдны, и не смогли развернуть события в адекватное, социалистическое русло.
Не могут не поражать люди, которые по сию пору с пеной у рта славословят
Косыгина как одного из выдающихся советских руководителей. По степени вреда,
причинённого Советскому государству и народу, его можно сопоставить разве лишь с
зачинщиком "перестройки" Андроповым, с Хрущёвым и, собственно, с самим
Грбачёвым.
Что до меня лично и моего тогдашнего отношения к происходившему, то письма,
статьи и разные аналитические материалы против разгрома сталинской модели и за
её возвращение в нашу действительность подавались мною в Госплан СССР, ЦК КПСС,
Институт экономики, в "Правду" и в прочие подобные адреса ещё в 70-х годах, но
там, куда они направлялись, они, как правило, не рассматривались, попросту
игнорировались.
Единственная из моих наработок этого рода, сумевшая пробиться в официозное
информационное пространство, это статья
Сначала
разобраться с модификацией стоимости, а затем уже предлагать конкретные схемы
экономического (хозяйственного) расчёта (http://cccp-kpss.narod.ru/arhiv/soprobes/snachala.htm),
появившаяся в №1 журнала "Коммунист" за 1988 год,– в обкромсанном виде,
под изменённым названием и в
сопровождении ругательной "телеги", объёмом едва ли не превышающей самоё статью.
Но сталинская модель во всех подробностях была прописана мною, как идеологом
Всесоюзного общества "Единство", в 1989 году в экономической программе
"Единства"
Скажем НЕТ
рыночной авантюре!, а затем – в учредительном документе
Большевистской платформы в КПСС, принятом на Всесоюзной конференции Платформы в
Минске, в июле 1991г.
Всё это публиковалось в малотиражных оппозиционных газетах, размещено в открытом
доступе на нашем сайте
в Интернете. Так что претензии разных компиляторов типа небезызвестного
Катасонова, на роль первооткрывателей модели после её полустолетнего забвения и
поругания,– подобные претензии совершенно безосновательны и всецело
недобросовестны.
Скажем теперь о той парадоксальности (даже ультрапарадоксальности) сталинской
системы, которая,– возможно,– служит причиной затянувшегося её непонимания или
недопонимания даже теми, кто, вроде бы, способен, готов и объективно
предназначен понять.
Самое головоломное здесь – это определить местонахождение прибавочного продукта
в "теле" обобществлённого экономического процесса.
В традиционном капиталистическом хозяйстве прибавочный продукт содержится в виде
прибыли в цене любого объекта, который может быть выставлен на рынок и там
реализован как товар.
Причём, несмотря на то, что прибавочный продукт создаётся,– как учит Маркс и как
мы с ним давно и всецело в этом согласились,– только живым трудом работника,
прибыль в цене товара при капитализме формируется пропорционально отнюдь не
затраченному труду, а вложенному капиталу. Такова объективно извращённая суть
капиталистической модификации
отношения стоимости.
А вот как должна выглядеть
социалистическая модификация стоимости, это – обратите внимание!– в тот
момент никому ещё не было известно, её только ещё предстояло открыть, найти,
выработать.
Да мало того, ещё бушевали дебаты (по сей день не утихающие) на ту тему, что,–
мол,– существует ли стоимость при социализме вообще. Хотя неотвратимость
отступления к НЭПу и всё последующее развитие событий любого Фому неверующего
должны были носом ткнуть в тот факт, что расставание со стоимостью произойдёт
далеко не так скоро, как представлялось, и социализму придётся налаживать с нею
весьма тесное и конструктивное сотрудничество. Но, конечно, с нею не в её
капиталистической, но в её социалистической модификации.
Итак, большевики под руководством Сталина за головоломку с местонахождением
прибавочного продукта бестрепетно взялись и успешно её разрешили. Раз
прибавочный продукт гнездится в цене любого объекта, могущего быть реализованным
на рынке как товар, а рынка средств производства и природных ресурсов при
социализме нет, ввиду ликвидации частной собственности на эти объекты,
единственным остающимся рынком является рынок товаров народного потребления,– то
где же ему, и находиться, прибавочному продукту, как не в цене потребительского
товара?
И вот какая вырисовывается схема обобществлённой социалистической экономики.
Весь народнохозяйственный комплекс замыкается в единую
общественно-технологическаю цепочку, от сырья и энергоносителей до самых
утончённых предметов потребительского спроса.
Все звенья цепочки работают, в основном, на снижение себестоимости выпускаемой
ими продукции. Снижение себестоимости "идёт в зачёт", только если оно приводит к
снижению себестоимости у "соседа справа", т.е. у получателя данной продукции.
Таким способом исключается снижение себестоимости недобросовестное,
манипулятивное, достигаемое путём ухудшения качества продукции.
Извлечения прибыли в отдельно взятых звеньях цепочки не происходит, кроме как в
минимальном размере (порядка нескольких процентов или даже долей процента от
себестоимости), каковой размер устанавливается законодательно.
Вся масса производимых в стране товаров народного потребления приобретает статус
общественно-конечной продукции.
Такой статус приобретает только она
одна, других носителей этого статуса в общественном производстве нет.
Вся товаропотребительская масса реализуется на рынке по ценам, ориентированным
на цену здорового баланса спроса и предложения. За этим следят специальные
экономические органы и инстанции.
Из суммы продаж товарной массы извлекается в бюджет государства платёж (разница
между суммой продаж и себестоимостью реализуемой массы), который у нас неудачно
именовался налогом с оборота.
Неудачно потому, что природа этого платежа вовсе не налоговая. Видный советский
экономист-плановик А.В.Бачурин предложил именовать его
централизованный чистый доход государства. В этой
интерпретации (как ЦЧДГ) он фигурирует, в частности, и в моих наработках.
Если политика "сквозного" снижения себестоимости по всему народному хозяйству
проводится добросовестно и неукоснительно, то величина ЦЧДГ оказывается вполне
достаточна для покрытия всех бюджетных нужд, и его ещё хватает и на главную
"изюминку" всего проекта: на регулярное снижение тех самых потребительских цен,
из суммы которых ЦЧДГ изымается.
Такие снижения базовых розничных цен при Сталине производились ежегодно и были
равнозначны ежегодному повышению жизненного уровня рядовых трудящихся примерно
на 10–12 процентов.
"Лаг" ежегодного снижения основных потребительских цен, это
А ведь действовал,– обратите внимание,– ещё и такой мощный канал повышения
благосостояния рядовых граждан, как фонды бесплатного общественного потребления:
здравоохранение, образование, дошкольное воспитание, рекреационная сфера,
культура и спорт, и т.д.,– которые, кстати, финансировались из того же самого
ЦЧДГ.
Вот она, та парадоксальность сталинской социально-экономической системы, о
которой было упомянуто выше.
Сперва, когда людям говорят, что мы,– мол,– все бюджетные нужды будем
обеспечивать из потребительских цен, реакция может быть (да и в действительности
бывала!) такая, что это, дескать, обдираловка какая-то неслыханная получается!..
А на поверку выходит, что не только никакая не обдираловка, а совсем даже
наоборот: новый, невиданный ещё в экономической истории способ подъёма
жизненного уровня трудящейся массы, причём ВСЕХ БЕЗ ИЗЪЯТИЯ, без малейших
признаков деления на "элиту" и "простонародье".
Скажу лично о себе: я не знаю, кого как, но меня каждый раз ошеломляет и
потрясает сверхчеловеческая, колдовская какая-то красота этой сталинской
конструкции: всё берётся из потребительских цен, а цены эти неудержимо скользят
вниз.
Из всего вышесказанного ясно (надеемся, что ясно): сталинская модель, это не
модель в привычном смысле слова, когда подразумевается, что наряду с нею в
имеющейся цивилизационной среде могут быть и другие модели, так же заслуживающие
рассмотрения.
Нет, это скорее новая схема организации экономики, которая подводит черту под
всей предыдущей цивилизационной средой, под царством товара и денег, и знаменует
собою переход в мир отношений хотя и экономических, но уже нестоимостных и
бестоварных.
Мы пока ещё смутно себе представляем, как должен в натуре выглядеть этот
нестоимостной мир, но переход в него неизбежен, и не только для нас, а для всего
Земного шара, и наш СССР с его сталинской чудо-экономикой – это ведь
исторический первооткрыватель этого перехода, и мы должны вернуть себе свой
первооткрывательский статус, преодолеть последствия временного поражения и
утвердиться в роли флагмана этого всемирноисторического преобразования. Ибо,
хотя мы и пережили катастрофу первопроходческого "забегания вперёд", всё равно
ведь дальше и смелее нас на этом пути и по сей ещё
день не продвинулся никто.
Следует чётко представлять себе, что сталинская модель носит характер сугубо
макроэкономический, и в своём полном циклическом завершении она может быть
осуществлена только в масштабах всего народного хозяйства.
Ведь её конечный результат выявляется только на прилавке магазина, а в рамках
какого угодно частичного процесса он просто не успевает ещё выпасть в осадок.
Сегодняшние разговоры, что вот, мол, у нас такое-то предприятие или группа
предприятий "работают по сталинской модели" (вроде как
у Юзефа Ковальчука в "Ленплодоовоще" по Сталину выращивают капусту)
основаны, как правило, на недоразумении. То, что здесь имеется в виду, это не
сталинская модель как таковая, а исторически ещё весьма далёкий её предвестник –
схема консолидированного извлечения и дележа прибыли в пределах одного жёстко
конкретизированного производственного процесса.
Схемы такого рода широко распространены в капиталистическом хозяйстве.
Изготовили,– к примеру,– самолёт, славно
потрудились над снижением себестоимости, получили хорошую прибыль и теперь делят
её между участниками процесса. Все остальные здесь ни при чём.
Даже если в стране будет множество таких точек консолидированного извлечения и
дележа частичной прибыли по отдельным производственным звеньям, это, тем не
менее, не приведёт к росту общего благосостояния.
А почему,– да потому, что извлекаемая в рамках отдельно взятого
производственного звена общетехнологической цепочки, не дошедшая,– так сказать,–
до прилавка, она в концептуальном, политэкономическом плане есть прибыль
"общественно недозрелая". Изымать её, это всё равно что срывать зелёные,
негодные к употреблению яблоки: это значит, что кому-то на рынке непременно
нехватит полноценных плодов, поскольку они ещё не созрели.
Вот точно так же и накопление в обществе частичной, "недозрелой", взятой с
промежуточных производственных звеньев прибыли с неизбежностью сопровождается
нарастанием на другом его полюсе "лишних", "лузеров", кому прибыли хватило лишь
"в обрез" или вовсе нехватило.
Что же, вот так и возникает феномен "золотого миллиарда", который захлёбывается
в богатстве, но одновременно для него добрых четыре пятых населения Земли
оказываются "лишними", подлежащими уничтожению.
И точно такова же политэкономическая основа любого фашиствующего режима,
которому непременно "мешает жить" какой-нибудь другой, "лишний" народ, который
якобы отбирает у них средства к жизни и жизненное пространство.
На самом же деле никаких "лишних" народов на Земном шаре нет, а мешают наладить
нормальное сосуществование людей труда на Планете не "лишние" народы, а
частнособственническое устройство, которое свою же устарелую, звериную суть
пытается объяснить и оправдать тем, что это кто-то "лишний" не даёт им вести
себя по-человечески.
Следует предельно отчётливо себе представлять, что возникновение на Земле якобы
"лишних" народов и прочих людских сообществ – это явление кажимостное,
объективно иллюзорное, это результат не исчерпания ресурсов или паразитарных
наклонностей людей, но исключительно лишь непоправимого внутреннего
несовершенства частнособственнических порядков.
И если эти порядки устранить, а имеющимися ресурсами распорядиться разумно, по
сталинским правилам, то ресурсов тут же достанет на всех и никого "лишнего" не
будет.
Сталинская экономика для нашей эпохи,– которая есть эпоха не только войн и
революций, но и неотвратимого продвижения человечества из его эксплуататорской
предыстории в коммунистическое будущее,– сталинская экономика для нашего
времени, это не просто "модель", но нечто гораздо более широкое: новая
организация человеческой производительной деятельности, единственно нормальная и
единственно цивилизованная, когда плоды её, во всех её аспектах становятся в
равной мере доступны ДЛЯ ВСЕХ. И найден способ эту всеобщедоступность не только
провозгласить, но и на практике осуществить.
И способ-то, в итоге, до смешного простой: покуда в обществе не изжиты ещё
товарно-денежные отношения, в обязательном порядке дотяните
общественно-технологическую цепочку ДО ПРИЛАВКА в товаропотребительском
магазине, вот и будет вам вожделенное "для всех".
И ни в коем случае не рвите никаких "недозрелых яблок" на этом пути.
Прибыль, ухваченная где-то в промежуточном звене, "не дотянутая до прилавка",
это в социальном плане – лжеприбыль, и она сразу же повлечёт за собой
возникновение в обществе "лишних".
Сказанное, кстати, относится и к идее "народных предприятий": они ведь тоже
пытаются рвать незрелые яблоки в промежуточных звеньях. Идея эта не только не
социалистична, но в концептуальной своей глубине
антисоциалистична.
Вот критерий разграничения между действием сталинской модели как таковой и
разными частичными методиками извлечения и дележа дохода. Вы чувствуете разницу?
Сталинская экономика повышает благосостояние ВСЕХ, ведь в магазин-то все ходят.
Но ни в одном из прочих вариантов распределения дохода подъём благосостояния
населения, народа как целого не только не достигается, но даже и целью не
ставится.
Итак, внутренняя логика нынешнего нашего разбирательства сама вернула нас к
вопросу, с которого непроизвольно оно началось: не произойдёт ли с нами, при
попытке восстановления социализма опять того же, что уже произошло, и не
окажемся ли мы снова, вместо коммунизма, под внешним управлением у
транснационального капитала?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо по возможности определить причину
происшедшего. И причина этого для нас однозначна: это АНТИСТАЛИНИЗМ, разрушение
сталинской экономической модели как единственно истинного пути в
коммунистическое грядущее.
Собственно, резюме тут весьма простое: чтобы не было срывов и
провалов, надо руководствоваться опытом и наставлениями людей, под чьим
водительством, вот именно, побеждали, а не шли от поражения к поражению.
И прежде всего однозначно необходимо вернуться на сталинский,
созидательный путь в экономике, прекратить втаскивать страну, которой объективно
предначертано быть сверхдержавой, в тиски чужого колониального придатка.
Социализм и коммунизм без экономики по Сталину – это абсурд,–
заголовок одного из моих (бесчисленных) митинговых выступлений, 5 декабря 2017
года (http://cccp-kpss.narod.ru/mitingi/2017/2017-12-05-vistuplenie-na-mitinge.htm),
и это точная и единственно правильная формулировка.
Между тем, мы 29 лет сидим в транснациональной оккупации, а что
сделано за этот немалый срок нашим (псевдо)коммунистическим сообществом для
осуществления этой установки, которая давно бы уже должна стать аксиомой для
любого здравомыслящего коммуниста?
Впечатление такое, как будто никто и в социализм-то возвращаться не
собирается. Или, если собираются, то опять на либермановщину какую-нибудь,
прямиком в объятия Международного валютного фонда.
С конца 80-х годов, буквально каждый год появлялись новые и новые
наработки Большевистской платформы, затем Съезда граждан СССР по сталинской
двухмасштабной системе цен. И тем не менее, укажите какую-нибудь, прости
господи, компартию или советское объединение, у которых в программе (кроме нашей
Скажем НЕТ
рыночной авантюре!) было бы членораздельно записано, что по приходе
к власти они выступят за полную
"реабилитацию" и широчайшее внедрение в практику сталинской модели.
Что же,– если какие-то имелись сомнения, возражения, то за 29 лет нельзя было
организовать цивилизованного, с соблюдением норм научной этики, с добросовестной
публикацией и т.д. обсуждения спорных моментов,– паче чаяния таковые нашлись бы?
Считаю, что если на протяжении 30 лет никто никаких мало-мальски вразумительных
контрдоводов против модели (кроме ругани) сформулировать не смог, то их, этих
контрдоводов вообще нет и не было. А вся эта, уже "постсоветская" информационная
блокада одного из удивительнейших сталинских детищ – это проявление и следствие
не какой-то его сугубой "дискуссионности", но позорная отрыжка всё того же, до
сих пор нами не изжитого правотроцкизма 1950-х – 60-х годов, которым, как
нафталином, по сей день насквозь пропитано злополучное наше "комдвижение".
Сколько бы эта вонь ни пыхтела и ни плевалась грязью во все стороны, что-де
заткнуть ей глотку не удастся, послушаем лучше тех, кто говорит другое:
Ты, солнце святое, гори!
Т.ХАБАРОВА
18 декабря 2020г. |