Выступление Т.ХАБАРОВОЙ

 

ВЫ НАВЕРНЯКА уже знакомы с критикой по адресу Программы КПРФ со стороны других партий и групп, главным образом, входящих в так называемый Роскомсоюз. Чтобы не повторяться, я эту критику воспроизводить здесь не буду. На некоем поверхностном уровне она выглядит во многом правильной. Это касается упрёков в нереволюционности, в социал-демократизме, в принижении и искажении значения Великой Октябрьской социалистической революции, в соглашательстве с режимом и фактическом пособничестве его стабилизации и т.д.

Получается такая картина, что вроде бы у нас в комдвижении произошло чёткое размежевание на правое и левое крыло: вот оппортунисты, соглашатели, а вот – революционеры. Остальные должны сделать выбор, примкнуть или туда, или сюда. Или к КПРФ, или к Роскомсоюзу.

В действительности же ситуация гораздо более сложная, и размежевание на левых и правых, на подлинных коммунистов и имитаторов пока ещё не совершилось. Поэтому есть предложение спуститься на уровень анализа более глубокий и посмотреть те коренные недостатки Программы, которые общи у неё с подходами всех прочих ныне действующих компартий. А не те достаточно поверхностные моменты, которые их как будто бы разделяют, подчас чисто фразеологически.

Итак, на этом более глубоком уровне следует выделить,– как мне представляется,– три крупных вопроса. Первый из них:

 

Социализм – это будущее наше или прошлое?

 

ВСЕ ВЫ, надеюсь, видели последний номер "Светоча", где опубликованы материалы седьмого заседания нашего политклуба – "Сегодняшний облик Октябрьского выбора". Там изложена точка зрения Большевистской платформы по данному вопросу. Коротко сформулирую её ещё раз.

Объективно-исторически общество наше споткнулось на том, что не смогло своевременно перейти от первой фазы коммунизма (т.е., собственно социализма) ко второй. Этими тормозными процессами умело воспользовался,– а частично и спровоцировал их,– внешний враг. На определённом этапе внешнее вмешательство, при помощи внутренних коллаборантов, приняло, по сути, характер самой настоящей агрессии. На сегодняшний день мы – СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ СТРАНА, ПОТЕРПЕВШАЯ ПОРАЖЕНИЕ В ВОЙНЕ. Никакой "реставрации капитализма", в научном значении этого термина, у нас нет. Нас завоевали не для того, чтобы построить у нас капитализм, а для того, чтобы превратить в ресурсно-сырьевой придаток западного мира. От оккупации мы должны освободиться так, чтобы по освобождении оказаться хотя и в сильно разорённой, но, опять-таки, в социалистической стране, при той Конституции, которая действовала на момент начала вторжения. Строить заново социализм не нужно. Беда с ним стряслась не потому, что он был недопостроен, а потому, что он исторически себя изжил, замешкался в своём поступательном движении к коммунизму. Практически одновременно с восстановлением народного хозяйства должен быть предпринят комплекс мер, которые разблокировали бы для нашего общества путь ко второй фазе коммунистической формации. Какие это меры,– в документах Большевистской платформы неоднократно излагалось.

С.Кургинян в своём анализе Программы КПРФ выделяет включённое в Программу понятие о так называемом "устойчивом развитии",– оно взято из "концептуального", если можно так выразиться, арсенала Международного валютного фонда. И он говорит, что "устойчивое развитие" – это своего рода "проверка на вшивость" Компартии РФ со стороны транснациональных спецслужб: если партия эту наживку безропотно проглотит, значит, интеллектуально она попросту мертва.[1]

Конечно, "устойчивое развитие" – это вреднейший информационный вирус. Но не страшнее, чем "переход к рынку" или та же, хотя бы, "научно-техническая революция". И не такое заглатывали. Главная "проверка на вшивость" не в этом. Главная "проверка на вшивость", это – понимаем ли мы, коммунисты на территории СССР, и способны ли мы концептуально и организационно выразить вышеобрисованный простейший и фундаментальный факт: что мы есть, как было сказано, ТЕРПЯЩАЯ ПОРАЖЕНИЕ В ВОЙНЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ СТРАНА. Страна, терпящая поражение, и вследствие этого поражения подлежащая дальнейшей разделке как объект жесточайшей неоколониальной экспансии, жесточайшего неоколониального геноцида.

Хорошо, что С.Кургинян, как он заявляет, принял вызов по поводу "устойчивого развития". Но вот вызова по поводу факта войны, факта агрессии против СССР ни один отряд нашего комдвижения принять не хочет, с таким упорством, что это наталкивает на всякие размышления. На любой, самый наглый зондаж со стороны классового противника коммунисты наши спешат подтвердить, дружным криком: нет, нет, агрессии не видим! И другим увидеть не даём. У нас был, дескать, некий недосоциализм, он по разным причинам развалился, теперь надо заново построить подлинное, настоящее социалистическое общество, попутно исправив все те недостатки, которые имели место. Вся разница между нашими нынешними "левыми" и "правыми" в комдвижении состоит лишь в том, что первые обещают перепостроить социализм быстро, совершив "вторую социалистическую революцию", а КПРФ планирует какой-то социалистический долгострой, явно рассчитанный на десятилетия, если не на века.

"Вторая социалистическая революция" уже была у нас предметом обсуждения. Рассмотрим теперь внимательнее тот вариант якобы перепостроения социализма, который предлагается теоретиками КПРФ.

 

В ПРОГРАММЕ КПРФ сначала описывается некая абстрактная схема возникновения социализма вообще. Именно возникновения, или, как там сказано, "неизбежного наступления" социализма; ни о каких революциях речь не идёт. Общество приходит к социализму неизбежно, но постепенно, в зависимости от степени зрелости производительных сил. Сейчас часто можно услышать этот аргумент: что же вы хотите, на Западе при более высокой технической базе всё ещё капитализм, а вам социализм подавай! На первый взгляд аргумент кажется неотразимым и вполне марксистским, в действительности же он с правильно понятым марксизмом имеет мало общего. Это не марксизм, а каутскианство.

Дело в том, что в производительных силах присутствуют два компонента: субъектный (именно субъектный, а не субъективный), или человеческий,– это люди, и объектный, вещный – это средства производства и всё прочее. Главная производительная сила – это люди, трудящиеся. Вся социальная динамика определяется, в первую очередь, закономерностями развития субъектного, человеческого фактора производительных сил. При недостаточной развитости технического фактора, характер и уровень развития главной производительной силы может объективно требовать перехода общества в новое качественное состояние. Это в немалой мере зависит от степени эксплуатации трудящихся. Свергнув гнёт эксплуататоров, трудящиеся могут в короткие сроки создать нужную техническую базу. Именно это и произошло на протяжении XX века в России и в ряде других стран. И это не какой-то ненормальный, а самый что ни на есть закономерный, канонический, так сказать, ход социальной революции.

В Программе же КПРФ, совершенно на каутскианский лад, во главу угла ставятся технологические изменения. Правда, упоминается обобществление труда и говорится о рабочем классе как движущей силе всех этих процессов. Но практически развитие рабочего класса рассматривается, однозначно, как следствие научно-технического прогресса. Получается, почему-то, что о социализме вопрос нельзя ставить раньше, чем индустриальные технологии сменятся постиндустриальными, конвейерные – гибкими автоматизированными и т.д. А кто, собственно, это определил, кто такой странный норматив задал? Слава богу, Маркс писал "Капитал" и предрекал пролетарскую революцию в самый разгар западноевропейского индустриализма. По Марксу, когда будут постиндустриальные, безмашинные технологии, там надо речь вести уже о коммунизме, а не о социализме.

Если мы обратимся ещё и к докладу Г.Зюганова на III съезде КПРФ, то тут уже совершенно чётко говорится, что заглядывать в будущее нужно, "опираясь на осмысление тенденций технологического прогресса", и что вообще прежде всего должен быть решён вопрос о том, "какой способ производства, какой технологический уклад требует для себя общественной формы собственности и обеспечивает её победу".[2] Т.е., это типичнейшая каутскианская, социал-демократическая передёржка, которая победу передовых производственных отношений ставит в зависимость от степени развитости не производительных сил в целом, в особенности главной производительной силы, а только от степени развитости технологического компонента. При такой постановке проблемы, жонглируя словечками насчёт постиндустриализма и гибких автоматизированных технологий, выходит, что никакого социализма у нас никогда не было, в том числе и в самом недавнем прошлом, и социализм для нашей страны – это дело будущего, причём весьма отдалённого. Весь исторический опыт реального социалистического строительства таким подходом, по существу, перечёркивается начисто.

Вульгаризаторски, примитивно трактуется в Программе КПРФ обобществление труда. Оно состоит, якобы, в "усилении его /труда/ коллективного характера, возрастании взаимосвязи различных отраслей и секторов экономики, повышении её управляемости(?)".[3] Между тем, обобществление труда – это феномен и процесс не столько экономико-технологический, сколько в первую очередь социально-экономический, социальный, и суть его заключается в том, что – как множество раз говорилось на нашем политклубе – труд переходит от состояния "рабочеё силы" к состоянию труда-творчества. Конечно, высокий технологический уровень может сопутствовать и способствовать этим процессам, но вполне могут и, наоборот, процессы обобществления труда предварять собою и инициировать достижение более высокого технологического уровня. Так что и с точки зрения обобществления труда нет и не было никогда никакой необходимости дожидаться пришествия постиндустриальной эры, для развёртывания социалистического и даже коммунистического строительства.

 

ТАКИМ ОБРАЗОМ, на вышепоставленный первый вопрос – "Социализм – это будущее наше или прошлое?" – в комдвижении даются на сей день два (или, можно сказать, два с половиной) противоположных ответа.

Ответ КПРФ гласит: социализм – это только наше будущее, причём достаточно далёкое.

А почему я говорю – два с половиной, потому что у этого ответа есть подпункт, гласящий: социализм – это наше будущее, причём довольно близкое. Это позиция партий Роскомсоюза.

В целом весь этот первый ответ – правый по своей идейно-политической окраске.

Второй ответ: социализм – это наше прошлое, и в некоем парадоксальном смысле – настоящее. Впереди же у нас – вторая фаза коммунистической общественно-экономической формации.

Такой ответ дают Большевистская платформа, группа В.Ацюковского – В.Ермилова, и насколько я могу судить, в частности, по своей переписке, ещё ряд малочисленных пока что групп, не скоординированных между собой. И именно этот ответ – подлинно левый, но он пока не воспринимается нашим общественным сознанием в качестве такового. Так что о формировании реального левого, большевистского крыла в комдвижении заявлять преждевременно. Пока всё ещё имитация идёт, второй акт горбачёвщины. Что касается большевизма, он как был, так и есть в полуподполье, причём этому целенаправленно содействует имитационная часть комдвижения.

Теперь, почему первый ответ – правый? По очень простой причине. Представьте, что партия с такими установками берёт власть: что, мол, социализма у нас никогда не существовало и неизвестно, когда он будет, для этого надо подождать, пока на Западе постиндустриальные технологии изобретут, и ещё, чтобы был преодолён,– как сказано в Программе КПРФ,– "расточительный характер капиталистического производства и потребления".[4] Вот и сиди, жди, когда они там расточительный характер своего потребления преодолеют. Долго ждать придётся. А пока на Западе будут преодолевать своё расточительство, мы-то, конкретно, где окажемся?

А мы останемся совершенно там же, где и сегодня находимся, только при новой декорации в Кремле. Давайте, наконец, глаза на это раскроем, чтобы нас в очередной раз не облапошили. Для того, чтобы в этом убедиться,– что нацелились именно облапошить,– достаточно заглянуть в книжечку, которая называется "Программа оппозиции по выводу России из кризиса". Сия программа адресуется будущему "правительству народного доверия", и под ней, в числе прочих, стоят подписи таких видных деятелей и учёных экспертов КПРФ, как Г.К.Ребров, Ф.Н.Клоцвог, Л.П.Орленко, О.В.Маляров и др.

Естественно, они намерены продолжать "экономическую реформу", и что же они нам обещают? А вот послушайте. "… обеспечение социально необходимого минимума потребления предметов первой необходимости для детей, студентов, пенсионеров, безработных, нетрудоспособных, гарантирующего физиологически необходимый минимум продуктов питания, одежды, обуви, медикаментов, реализацию права на … минимально необходимое медицинское обслуживание …" "… обеспечение всем гражданам по мере выхода из кризиса минимального размера жилья за государственный счёт, а также определённого/?/ уровня бесплатного медицинского обслуживания и бесплатного образования, недопущение массовой/?/ безработицы." Не массовая безработица считается, стало быть, нормальным явлением. "Финансирование здравоохранения и пенсионное обеспечение должны в перспективе/!/ осуществляться на основе частной системы медицинского и пенсионного страхования", при сохранении "государственного финансирования лишь минимально необходимого уровня пенсионного обеспечения и медицинского обслуживания преимущественно для групп населения с низкими доходами".[5] Не беспокойтесь также за судьбу приватизации. Она будет идти своим чередом, только "постепенно". Модель "частный собственник плюс наёмный работник" объявляется "классической формой хозяйствования".[6] И т.д. Подобные перлы из этой книжки можно выписывать страницами. Да и никакое строительство социализма там вовсе не планируется. Чётко и ясно сказано, что строить предполагается "цивилизованный социально-ориентированный рынок", "социально-ориентированную рыночную экономику" западного образца.[7]

"Социально-ориентированная рыночная экономика", "цивилизованный рынок" – это тоже информационный вирус, слова-призраки, слова-обманки. Никакого "цивилизованного рынка" не существует в природе вещей и не может существовать. Капиталистический строй в любых его разновидностях и на любой стадии развития зиждется на том, что одна часть общества присваивает труд, жизненные силы и жизненные возможности другой его части. Вся разница между так называемым "диким" капитализмом и капитализмом "цивилизованным" заключается лишь в том, при "диком" капитализме всё совершается в пределах одной страны: тут и богачи, тут же и безработные, голодные, обездоленные, униженные. А "цивилизованный" капитализм научился сбрасывать очаги эксплуатации и её наиболее вопиющие язвы в другие страны, на другие континенты: в Африку, Латинскую Америку, теперь ещё и в Россию. Поэтому в метрополии царит вроде бы "цивилизация", а голодных, бездомных, безработных, бесправных не видать – они за морями, за океанами.

Просто поражаешься,– до какой деградации, умственной и идейно-политической, нужно дойти учёным, которые ещё совсем недавно числили себя марксистами (а то и сейчас числят), чтобы с серьёзным видом проповедовать подобный информационный вирус, подобную обманку. Страну колонизируют, потому что на земном шаре уже нехватает очагов, зон эксплуатации для "золотого миллиарда", для населения промышленно развитых и хорошо вооружённых империалистических государств. Или вы, что,– всерьёз решили, что нас всех в "золотой миллиард" зовут? Нет,– прекрасно знают эти теоретики, так называемые, что в "золотом миллиарде" места нам не предусмотрено; иначе не планировали бы они для нас всю эту свою "цивилизацию", все эти минимумы физиологические, по жилью, по пропитанию, по одежде, обуви и пр. Значит,– сознательно пособничают колонизаторам и оккупантам. Если это не так, пусть любой из авторов вот такой "программы по выводу из кризиса" встанет и скажет: да, я настолько некомпетентный человек, что не понимаю связи между процветанием стран "семёрки" и нищетой, голодом и кровопролитием в "третьем мире"; я на полном серьёзе считаю, что Международный валютный фонд хозяйничает у нас в стране для того, чтобы Россию сделать великой научно-промышленной державой, как написано в этой книжонке.[8] Если не хотят признаваться в подобной глупости – значит, надо признаваться, что сознательные коллаборанты. Вот истинная цена "программам" такого рода. И об этом нужно говорить открытым текстом, а мы всё миндальничаем, как будто перед нами действительно наука и действительно учёные.

 

ПРЕДСТАВЬТЕ теперь, что власть взяла партия, которая социализм рассматривает, как формационно пройденный этап нашего развития. Совершенно точно можно сказать, что не будет никакого фальшивого долгостроя на тему о "социально-ориентированном цивилизованном рынке". Такая партия просто восстановит действие Конституции СССР 1977 года, все права и свободы граждан, в ней записанные,– не по минимуму, а по максимуму; ренационализирует всю разграбленную собственность, закроет границы и в плановом порядке приступит к восстановлению разрушенного войной социалистического народного хозяйства. Одновременно начнётся расчистка тех завалов в социалистической экономике (именно в социалистической!) и в других сферах нашей жизни, которые десятилетиями тормозили нормальное, естественное развитие социалистического общества в СССР в направлении к коммунизму.

Если сравнить оба разобранных варианта, то без труда можно убедиться, что все разговоры о социализме где-то в отдалённом будущем нужны только для того, чтобы не допустить реального (и быстрого) конституционного восстановления социалистического строя сразу после взятия власти силами, противостоящими режиму. Больше ни для чего эти разговоры не нужны. Вспомним, ведь во время Великой Отечественной войны некоторые наши территории по два с лишним года находились в оккупации. От социализма там тоже, вроде бы, ничего не оставалось: появлялись оккупационные властные структуры, частная собственность, чуждый хозяйственный уклад и т.д. Но вслед за приходом наших войск всё восстанавливалось моментально, потому что механически уничтожить сложившуюся социально-экономическую систему, если это действительно система, по существу, невозможно. А если следовать той логике, которая сегодня нам предлагается, то мы, придя на освобождённую территорию, должны были бы сказать: да, знаете, тут дела серьёзные, вон сколько всего "нового" возникло – там управа городская вместо горсовета, там частная собственность, разве можно их всех вот так, в одночасье, взять и разогнать? Нужен переходный период, а социализм у нас будет, когда он будет в Америке, не раньше.

Достаточно вот такое простейшее сравнение провести, чтобы стала очевидной вся издевательская абсурдность тех схем так называемого "неизбежного наступления социализма", которые проповедует Программа КПРФ.

Я не говорю уже о том, что схемы эти в точности повторяют концептуальные ходы каутскианско-троцкистской теории "ультраимпериализма". Об этом шла речь на восьмом заседании нашего политклуба – "Большевизм и троцкизм", материал которого будет опубликован в ближайшем номере "Светоча".

 

ВТОРОЙ из трёх крупных вопросов, которые вначале обещано было рассмотреть и которые сами собой выделяются при анализе программных документов любой из наших компартий, не только КПРФ, это

 

Оценка сталинского периода нашей истории

 

БЕЗУСЛОВНО, оголтелый антисталинизм нынче для любой, рассчитывающей на успех компартии должен быть снят с повестки дня. Не встретишь его в явном виде и в Программе КПРФ. Но до выхода на действительно правильный путь здесь ещё очень далеко.

Неверный, опять-таки ПРАВЫЙ ответ на этот второй вопрос в Программе вытекает из дезориентирующего ответа на первый,– что социализма у нас в прошлом не было.

А что же было, согласно Программе? Была "мобилизационная экономика", которая,– это не отрицается,– позволила в кратчайшие сроки провести индустриализацию страны и коллективизацию сельского хозяйства, одержать победу в Великой Отечественной войне. Говорится об "исторической оправданности такого пути нашего развития". Но вот дальше читаем, что путь этот "носил вынужденный характер и потребовал предельно жёсткой централизации и огосударствления многих сфер общественной жизни. К сожалению, этот путь был неправомерно возведён в абсолют и принят в качестве руководящего принципа." "Это … сдерживало решение главной задачи социализма. Эта задача состояла в том, чтобы не формально-юридически, а реально, на деле обобществить производство, … перейти на этой основе к  самоуправлению трудовых коллективов…" "Поскольку широкие слои трудящихся были лишены возможности реально распоряжаться результатами своего труда, постольку они и не чувствовали себя собственниками, совладельцами общественного достояния."[9]

И далее рассказывается, как Андропов "начал перестройку управления народным хозяйством", а разложившееся и бездарное горбачёвское руководство все эти прекрасные начинания повернуло на предательский лад.[10]

Что тут можно сказать? То, что я буду говорить, многие из вас множество раз от меня слышали, и даже могли прочитать в материалах Большевистской платформы, тираж которых никогда не превышал 5000 экз. В экономические дискуссии, которые в нашем обществе бушуют уже несколько десятилетий, я пытаюсь вплотную включиться где-то с середины 70-х годов, т.е. примерно двадцать лет. Бесчисленное множество работ было за это время направлено буквально во все экономические и околоэкономические издания и инстанции, которые только существовали у нас,– да и сейчас существуют, и сидят там  в основном те же люди: в той же "Правде", хотя бы, в Институте экономики и т.д. Ни одна из этих разработок не предана гласности в цивилизованном, вот именно, порядке. С 1989г. я участвую в нашем неформальном, как его тогда называли, движении. И вот что самое удивительное,– за эти шесть лет ни одна моя статья по экономическим (да, впрочем, и ни по каким другим) проблемам не смогла пробиться не только в "Правду" или "Советскую Россию", но пусть бы хоть в "Молнию". Шесть лет – вполне достаточный срок, и если мне кто-нибудь попытается объяснить, чем это наше нынешнее якобы  коммунистическое движение в целом, в лице его так называемых лидеров, концептуально и духовно отличается от брежневщины и горбачёвщины, то я такому человеку буду весьма признательна. А люди "внизу" удивляются: почему дело не идёт? Да оно прекрасно идёт, только ход его не в ту сторону направлен, куда они думают.

 

ПРОШУ извинить мне такое пространное и сугубо личное отступление, но оно объясняет, почему я дальше вынуждена повторять то, что говорю много лет.

Итак, были или не были у нас трудящиеся собственниками, было или не было у нас на деле обобществлено производство?

Всякая форма собственности экономически и политически работоспособна только в паре ещё с одной, очень важной вещью – с формой получения и распределения дохода от производственной деятельности. Величина получаемого дохода служит критерием эффективности данной системы хозяйствования. Форма извлечения и дележа дохода исторически столь же сугубо специфична, как и сама форма собственности. При феодальной форме собственности доход извлекается в виде феодальной ренты, при капиталистической форме собственности – в виде прибыли на капитал. Экономическую систему можно считать сложившейся, когда в ней полностью согласованы между собой форма собственности и форма консолидации дохода, т.е. совокупный чистый доход попадает именно и только классу номинальных собственников средств производства.

Сразу видно, что ключевая экономическая проблема социализма – это найти такую форму аккумуляции и распределения общественного чистого дохода, при которой доход попадал бы целиком трудящимся (за вычетом обычных оборонных и управленческих нужд, а также нужд расширенного воспроизводства). И такая форма распределения чистого дохода общества была у нас в сталинский период найдена: это регулярное снижение базовых розничных цен и расширение фондов бесплатного общественного потребления. Я просто уже не знаю, как и сколько нужно ещё об этом говорить, чтобы это было, наконец, понято.

С того момента, как эта система реально у нас заработала (а это вторая половина 40-х годов), можно было считать, что общественная форма собственности обрела адекватную ей форму консолидации и распределения дохода, произошло обобществление производства, вот именно, на деле, а не только декларативно, и трудящиеся экономически утвердились в статусе совладельцев общественного достояния.

Конечно, степень овладения своим достоянием со стороны трудящихся можно и нужно было повышать и совершенствовать, но ПРИНЦИП такого овладения был нащупан, и это было,– как я не устаю повторять,– колоссальное достижение той эпохи.

Все наши последующие беды проистекли вовсе не оттого, что мы этот принцип, якобы, "неправомерно возвели в абсолют". Если бы мы его в абсолют возвели, мы бы сегодня жили при коммунизме. Случилось как раз обратное. На протяжении 1954–67гг. социалистическая форма распределения общественного чистого дохода через снижение цен и наращивание общественных фондов потребления оказалась в огромной мере разрушена. Тем самым была расстроена СИСТЕМНАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ социалистической экономики, общественная собственность лишилась "парного" к ней механизма складывания и присвоения дохода, а отсюда – и надлежащего критерия эффективности, т.е. экономического компаса своего развития. Вот тот рубеж, с которого началось сползание к катастрофе. Вот когда трудящиеся начали в нарастающей степени ощущать, что результаты их труда, чем дальше, тем всё заметней идут куда-то мимо них и что их жизненная перспектива неоправданно, искусственно суживается, зажимается, обедняется.

 

СУММИРУЯ, на второй вопрос – о сущности сталинской системы (главным образом, в её экономическом аспекте) и о том, каково её соотношение собственно с социализмом,– у нас даются тоже два ответа. Здесь даже не два с половиной.

Один ответ,– что это не был социализм как таковой. Это была некая мобилизационная модель, годная для чрезвычайных исторических обстоятельств, но за пределами этих чрезвычайных обстоятельств она практически неприменима, и к катастрофе нас привело именно то, что мы от этой модели своевременно не отказались, цеплялись за неё, да ещё сотворили из неё какой-то фетиш. Это ответ КПРФ, а также и другого нашего крупнейшего партийного образования – СКП–КПСС. В целях экономии времени я Программу СКП–КПСС не буду здесь цитировать, каждый может сам посмотреть и убедиться. Программу СКП–КПСС писал А.Пригарин, сейчас он мечет молнии критические в адрес КПРФ[11], а стоит чуть глубже копнуть – и видишь, что всё это якобы противостояние чисто имитационное, действительной концептуальной разницы обнаружить невозможно. И те, и другие проповедуют перепостроение социализма, на том основании, что его у нас в стране или вообще не было, или был, но совсем не такой, какой надо. По сути, таким подходом целиком сбрасывается реальный и ценнейший исторический опыт, благодаря которому достигнуто абсолютно всё, о чём есть смысл вспоминать в нашей истории после 1917 года.

Правильный ответ на данный вопрос заключается в том, что сталинская экономическая модель была никакая не "мобилизационная", а это была,– в своих принципиальных очертаниях,– единственно нормальная социалистическая экономика, в которой для общенародной формы собственности был найден объективно ей отвечающий механизм образования и распределения дохода. Эту спайку, связку в 50-х – 60-х годах разломали (а вовсе не возвели в абсолют), из-за чего приключилось всё прочее: "застой", потом "ускорение", "перестройка", "радикальная экономическая реформа", и наконец, оккупация.

После освобождения, по ходу восстановления народного хозяйства, должно быть в обязательном порядке восстановлено в экономике и структурное соответствие между социалистической формой собственности на средства производства и формой консолидации и распределения общественного чистого дохода. Т.е., должна быть восстановлена экономическая политика снижения цен и наращивания общественных фондов потребления через снижение производственных затрат,– политика, контуры которой в основном обрисовались в период 30-х – первой половины 50-х годов. Это именно то, что нужно было сделать перед "перестройкой", дабы её предотвратить, и о чём честные учёные-марксисты с конца 70-х годов предупреждали, что если этого НЕ сделать, то можно поиметь очень крупные неприятности. Каковые и воспоследовали. Тем не менее, хотя и с непростительным запозданием, это всё равно делать необходимо, и если продолжать ещё говорить о реформах после взятия власти, то они только в этом могут состоять,– повторяю, в восстановлении объективно обусловленной "парности" между социалистической формой собственности и формой консолидации и присвоения общественного чистого дохода.

 

И ТУТ мы подходим к третьему и последнему из намеченных на сегодня вопросов, а именно: как, конкретно, это сделать? Или

 

Может ли при социализме общественный результат труда

проявиться на уровне трудового коллектива?

 

ТАКАЯ формулировка направлена против следующей группы информационных вирусов: это "разгосударствление", "самоуправление трудовых коллективов" и "трудящиеся должны реально распоряжаться результатами своего труда", в смысле – присваивать чистый доход в денежной форме на уровне отдельно взятого предприятия.

В предыдущем изложении бегло было упомянуто, что при феодальной форме собственности доход принимает форму феодальной ренты, при капиталистической форме собственности – форму прибыли на капитал. Феодальная рента – это барщина и оброк. Все эти формы дохода создаются, естественно, только живым трудом непосредственного производителя. Но на поверхности явлений они складываются, в соответствующей системе хозяйства, в пропорции вовсе не к живому труду, а к тому фактору, который выступает основным объектом частнособственнического присвоения. Т.е., феодальная рента как бы "налипает", фигурально выражаясь, на землю – основной объект частной собственности при феодализме, а капиталистическая прибыль, аналогично, "липнет" на капитал, складывается пропорционально величине авансированного капитала.

От способа формирования дохода самым жёстким образом зависит способ его распределения. Распределить по капиталу можно только то, что и сформировано пропорционально капиталу. Вот эту сторону дела у нас постоянно упускают из виду. Говорят о распределении по труду, но то, что подлежит распределению по труду, и сформировано должно быть в открытой, явной пропорции к затратам живого труда. Кстати, в Программе КПРФ употреблена формула "От каждого – по способности, каждому – по результатам его труда".[12] Утверждается, что это "один из главных принципов социализма". Такого "принципа" в научном социализме отродясь не было и быть не может. Распределение вообще всегда идёт не по "результатам", а по затратам, по вовлечённости в хозяйственный процесс того производственного фактора, с которым связана экономическая и политическая мощь господствующего класса: земли, капитала или труда.

Стало быть, при социализме хозяйственную систему нужно выстроить так, чтобы в ней общественный доход "налипал" именно на затраты живого труда. Тогда, и только тогда, он и распределится автоматически ПО ТРУДУ.

Конечно, вряд ли сам И.В.Сталин и другие партийные и хозяйственные руководители нашей страны в 30-х – 40-х годах задумывались над всеми этими вещами. Даже наверняка можно сказать, что нет. Скорее всего, их вела стихийная сила безошибочного классового инстинкта. И вела она их совершенно правильно, потому что в итоге всех экспериментов и переделок получился именно механизм, в котором совокупный общественный доход и формировался, и – следовательно – автоматически распределялся пропорционально вложенному в производство живому труду.

Как же это произошло?

Задним числом кажется, что достаточно просто. Прекратили своё существование рынки средств производства и рабочей силы как товара. Продолжал функционировать лишь рынок предметов народного потребления, только они сохранили экономический статус товаров как таковых. Ну, а доход вообще, по определению, может быть извлечён лишь из цены какого-то товара. Не-товар, если и имеет цену, то она носит в основном учётный характер, и доходообразующая составляющая в ней чисто условна. Вот так и получилось, что процессы консолидации общественного дохода в социалистической экономике в значительной своей части переместились на рынок потребительских товаров.

А что такое потребительские товары? Это средства воспроизводства рабочей силы. Их объём всегда по необходимости пропорционален затраченному в обществе живому труду. И в той мере, в какой общественный доход формируется через цены потребительского рынка, он, собственно, и формируется в прямой пропорции к общественным затратам живого труда.

В такой системе оказывается, что одни предприятия производят товар, а другие – не-товар, который подлежит фондированному распределению по учётным ценам. Это, практически, вся продукция производственно-технического назначения. Нормальное сосуществование предприятий того и другого рода возможно только в единой общественно-технологической цепочке, где продукция производственно-технического назначения рассматривается как общественно-промежуточный продукт на пути к потребительскому товару как общественно-конечному продукту.

Всё общественное производство превращается, вот именно, в ЕДИНЫЙ НАРОДНОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ КОМПЛЕКС, т.е. как бы в гигантскую корпорацию, работающую на внутренний потребительский рынок. Собственником и распорядителем этой суперкорпорации может быть, однозначно, только социалистическое государство. И это не какое-то "чрезмерное" огосударствление, не какая-то "чрезмерная" централизованность, а это та степень государственной централизации, ниже которой в экономике не может осуществляться доходообразование по труду. Пора уже, товарищи, этими внутренними системными связями социалистической экономики начинать как-то овладевать, оперировать ими и попросту их усваивать,– чтобы не одна Хабарова год за годом об этом говорила, а остальные смотрели так, как будто им какие-то фокусы показывают: чего это, мол, она тут выдумывает? Это не фокусы и не выдумки, а так работала наша экономика, когда ей не было равных в мире по динамизму, по живучести, эффективности и по гуманистической, подлинно социальной направленности. И надо механизмы эти, наконец, вскрыть, уяснить, толково описать и отразить в партийных программах не как искривление какое-то в нормальном экономическом развитии, а как образец, на который необходимо равняться, если мы хотим опять стать великой и экономически независимой страной.

 

ИТАК, существеннейшая часть общественного чистого дохода в нормальной социалистической экономике формируется через цены потребительских товаров (цены на остальную продукцию или "бездоходные", или "условно-доходные"); с потребительского рынка доход изымается государством, в форме, которая так у нас и называлась,– "централизованный чистый доход государства" (неправильное название – "налог с оборота"); и наконец, доход распределяется между трудящимися как совладельцами общенародной собственности через снижение цен и наращивание фондов бесплатного общественного потребления.

Поэтому на третий из поставленных вопросов – "Может ли при социализме общественный результат труда проявиться на уровне трудового коллектива?" – мы сначала сформулируем правильный ответ, а именно:

основной формой социалистической общенародной собственности может быть только собственность государственная; ей соответствует формирование решающей части общественного чистого дохода на рынке средств воспроизводства рабочей силы, или потребительских товаров, и распределение дохода между трудящимися как совладельцами общенародного достояния через систему снижения цен и расширения фондов общественного потребления. На уровне отдельно взятого предприятия или даже сколь угодно крупного объединения предприятий общественно значимый результат труда при социализме проявиться категорически НЕ МОЖЕТ, он проявляется только на уровне единого народнохозяйственного комплекса как такового. Из этих положений и нужно исходить при реконструкции социалистической экономики после освобождения страны от оккупантов.

Неверный ответ на этот вопрос упорно муссируется в программах буквально всех наших сколько-нибудь заметных партий и движений так называемой левой ориентации, от КПРФ до "Трудовой России", и состоит в том, что рабочие тогда почувствуют себя собственниками, совладельцами и т.д., когда получат возможность распоряжаться продукцией своего предприятия, т.е. делить между собой в денежной форме выручку от её реализации.

В преддверии III съезда КПРФ "Советская Россия" опубликовала письмо некоего плотника, под заголовком "Рабочим надо сплотиться", где читаем: "Есть у меня дачный участок. На нём я выращиваю огурцы, помидоры, яблоки, держу живность. Я сам всё это вырастил, сам всем и распоряжаюсь. Вот так бы, думаю, и на заводе устроить."[13]

Всё, что можно по этому поводу сказать,– это, дурную услугу оказывают рабочему классу и "Советская Россия", и все прочие, кто подогревает вот эти троглодитские, иначе не выразишься, настроения, что социалистическое предприятие должно быть организовано по образу и подобию дачной огуречно-яблочной фазенды.

Социалистическое государство сталинской эпохи, когда оно ликвидировало, сокрушило все рынки, кроме внутреннего потребительского, тем самым чётко выделило средства воспроизводства живого труда (т.е., в конечном счёте, сам живой труд) как главный доходообразующий фактор экономики.

В чём состояла разрушительная суть реформы 1965–67гг.? Было предложено активно формировать доход через цены не одних лишь потребительских товаров, а через цены вообще всей продукции, в том числе и средств производства, и не только на внутреннем потребительском рынке, а повсюду на предприятиях, где продукция изготовляется, причём по чисто капиталистическому принципу – пропорционально авансированному капиталу, стоимости производственных основных фондов и материальных оборотных средств. Тем самым оказалась снесена перегородка, которая экономически выделяла живой труд как доходообразующий фактор,– а следовательно, и как фактор, главенствующий в распределении дохода. Средства производства потенциально уже становились товарами, а это значит – и возможными объектами частнособственнического присвоения, сначала замаскированного, а потом всё более и более откровенного. Формирование и распределение дохода по труду вытеснялось его формированием и распределением, фактически, по капиталу. Верховодила в этом процессе управленческая элита, ближе всех стоявшая к распоряжению средствами производства; впоследствии она при содействии внешнего классового союзника окончательно обменяла – или дообменивает – власть на собственность. Вот каков оказался результат перемещения процесса доходообразования с внутреннего потребительского рынка в производственные ячейки. Что приобрели от этого трудящиеся,– наверное, надо спросить горняков шахты "Северная", которые с августа месяца не получают зарплату и вторую неделю сидят под землёй, надеясь таким способом её выколотить.[14]

Изменится ли что-нибудь в принципе от того, что рабочие выберут на предприятии Совет и будут нанимать администрацию, а не она – их? Если процесс аккумуляции дохода не вернётся из производственной ячейки на внутренний потребительский рынок, если средства производства, предметы и орудия труда, в том числе энергоносители, будут продолжать оставаться товарами, то не изменится абсолютно ничего. Так называемое "самоуправляемое народное предприятие" будет типичнейшим капиталистическим предприятием, в лучшем случае – роль коллективного капиталиста будет исполнять вот этот самый Совет; а вокруг него раскинется также типичнейшая капиталистическая среда – рынок труда, безработица, закон о банкротстве и т.п.

Так что вся эта демагогия о "самоуправляемом трудовом коллективе" – она из той же "реформенной" оперы, как были у нас, помните, "первая модель хозрасчёта", "вторая модель хозрасчёта"; только этими "моделями" накушались уже и поняли, что для их авторов лучшей "моделью хозрасчёта" была с самого начала частная собственность; а "самоуправляемый трудовой коллектив" всё мельтешит и мельтешит по программам наших партий и партиек, и как заметил поэт, "колом его оттудова не вышибешь".

А вообще рабочим хотелось бы сказать так: товарищи рабочие! Не цепляйтесь вы за вашу продукцию, чтобы непременно самим ехать с ней на рынок,– прогорите. Предоставьте это государству. Думайте только о снижении издержек производства. А государству поставьте одно условие,– чтобы цены каждый год снижались и чтобы после снижения цен товар, не дай бог, не исчез с прилавка. И можете не сомневаться, выполнить это условие – это такая запарка, что ему (государству) хватит на весь год, от марта до марта, вертеться мелким бесом, и оно при всём желании не обюрократится, даже и без всякого прочего контроля с вашей стороны. Вот это и будет диктатура пролетариата. Ведь все классики твердили в один голос, что диктатура хороша тогда, когда она экономически обоснована.

 

ПОДЫТОЖИВАЯ всё сказанное, приходится констатировать, что если говорить о крупных, массовых наших партиях, то подлинно левой, подлинно коммунистической программы на сей день нет ни у одной. Большевистская платформа пока, к сожалению, массовой организацией не является и погоды на политической арене не делает. А что касается тех партий, которые погоду в какой-то мере делают, то эта изготовляемая ими погода для скорейшего нашего возвращения в социализм, прямо надо сказать, самая неподходящая.

Снова и снова приходится возвращаться к тому, что нигде не вскрыта экономическая сущность социализма.

Вот в Программе КПРФ говорится о трёх этапах достижения партией своих целей.

На первом этапе вообще многоукладность в экономике.

На втором этапе "отчётливо проявится ведущая роль социалистических форм хозяйствования, которые социально, структурно и организационно-технически наиболее пригодны для обеспечения благосостояния народа".

"Третий этап ознаменует окончательное формирование социалистических отношений на экономическом базисе, отвечающем требованиям модели оптимального социалистического развития. Будут доминировать общественные формы собственности на средства производства. По мере возрастания уровня реального обобществления труда постепенно утвердится их господство в экономике."[15]

Ну, и что это за "модель оптимального социалистического развития"? Ведь спроси – и можно смело держать пари, что ни от кого из авторов Программы ничего вразумительного не услышишь.

Между тем, экономически социализм – это единый народнохозяйственный комплекс (иначе говоря, безусловное господство государственной собственности) с формированием решающей части общественного дохода на внутреннем потребительском рынке и распределением его через систему снижения цен и расширения фондов бесплатного потребления.

При чём тут три этапа с многоукладностью? У нас, что,– никогда единого народнохозяйственного комплекса не было, это что – невидаль для нас какая-то? Он записан в ст.16 Конституции СССР 1977 года. Вот и восстанавливайте. Попутно в нём надо исправить дефект, который внесли головотяпские и вредительские "реформы",– переместить основную часть доходообразующего процесса из хозяйствующих ячеек на внутренний потребительский рынок. Вот и будет вам реальное обобществление труда.

Никакого другого способа обеспечить действительное благосостояние народа не существует. Иначе мы так и будем всё время на разных минимумах сидеть. Вот и в Программе КПРФ, пожалуйста: "приведение минимума зарплаты, а также пенсий, стипендий и пособий в соответствие с реальным прожиточным минимумом". И тут же рядом пунктик: "введение прогрессивного налогообложения граждан, имеющих сверхвысокие доходы и особо крупные размеры личного имущества".[16] Хотелось бы спросить тов. Зюганова: а что, такие будут после вашего прихода к власти? Вот эти самые – ворюги со сверхвысокими доходами и особо крупными размерами? Если да, то о себе могу сказать твёрдо: мне ваша власть не нужна. Потому что на практике она абсолютно ничем не будет отличаться от того, что я вижу вокруг себя сейчас.

Странным образом, в Программе КПРФ нет, можно сказать, ни одного существенного положения, которое не ревизовало бы основополагающие статьи Конституций СССР и РСФСР 1977–78 гг. А ведь это, если вдуматься, пораженческая позиция. Страна оккупирована, её надо освобождать, а люди сидят, Конституцию переписывают. И то, дескать, в ней было неправильно, и это нереально, и ещё пятое – десятое. В конце концов перестаёшь понимать, что тут происходит: освобождают ли эти люди страну от оккупантов, или вместе с оккупантами – от ещё неискоренённых остатков "сталинизма", как и их ближайшие предшественники.

В последнее время Большевистская платформа неоднократно выступала, в том числе и на декабрьском Пленуме Совета СКП–КПСС, с предложением, чтобы все наши партии, считающие себя коммунистическими, признали в своих программных документах действие де-юре Конституции СССР. Вы когда придёте домой, почитайте Конституцию,– надеюсь, у каждого она есть,– и убедитесь своими глазами, насколько оздоровилась бы обстановка в нашем комдвижении, если бы это предложение было принято. А то сплошь и рядом такая картина, что партия ратует за восстановление СССР, программа же у неё напичкана откровенно антиконституционными положениями, причём именно по-крупному, не в мелочах. Сегодня программой любой нормальной компартии должна стать Конституция СССР,– во всяком случае, твёрдой основой программы. Этого надо во что бы то ни стало добиться, и только потом можно будет делать следующий шаг вперёд.