Секретарь-координатор

Большевистской платформы в КПСС,

канд. филос. наук

Т.ХАБАРОВА

 

 

СОЦИОМЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ  ОСНОВАНИЯ

ПРОЕКТА  ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ  СССР

 

Выступление /не состоявшееся по болезни/

на конференции Московской городской организации ВКПБ

"И.В.СТАЛИН  И  ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ"

Москва, 21 декабря 2008 г.

 

УВАЖАЕМЫЕ ТОВАРИЩИ,

 

готовясь к нынешней конференции, мне,– например,– ясно было, что надо преодолеть искушение попросту пересказать выступления на эту тему самого И.В.Сталина. Ну, хотя бы такой его шедевр, как доклад "Итоги первой пятилетки". Или, по крайней мере, надо оставить этот "лакомый кусок" кому-то из основных ораторов.

Поэтому, я думаю, вы на меня и не посетуете, если я от такого пересказа, действительно, воздержусь. Будем считать, что фактография процесса индустриализации всем нам, в общем и целом, известна; а также, что мы – здесь присутствующие – единодушны в оценке этого грандиозного явления.

И тогда давайте сосредоточимся, в пределах отведённого мне времени, на том, КАК всё это было осуществлено.

 

У ВСЯКОГО исторического процесса есть то, что называют его ведущей силой, или субъектом.

И вот, на мой взгляд, вполне резонно будет утверждать, что субъектом всей нашей индустриализационной эпопеи выступило Советское государство – государство диктатуры пролетариата. Или, что то же самое,– пролетариат (в широком смысле слова), союз трудящихся города и деревни, исторически развившийся до такой ступени, когда это единство людей труда смогло стать государствообразующим классовым единством, смогло сделать государственную власть орудием осуществления своих объективных интересов.

Сильная и мощная диктатура пролетариата – вот что нам нужно теперь,– говорил И.В.Сталин в 1933г.[1]; и мы сегодня, если хотим и ставим себе целью вернуть нашей стране статус могущественной индустриально-аграрной державы,– мы должны это его указание принимать как программное, как руководство к действию. Повторить подвиг индустриализации, снова вознести страну из цивилизационного провала на вершины технико-экономического прогресса,– это сможет только государство, и только государство со структурными характеристиками диктатуры пролетариата.

И наипервейшая среди таких характеристик – это государственная собственность на землю, равно как на все производственные и непроизводственные основные фонды. Жилищно-коммунальное хозяйство, банки, средства транспорта и связи, культура и всё прочее также должны быть в руках государства.

У нас сейчас расплодились теории,– одним из рассадников которых служит, к сожалению, КПРФ,– насчёт того, что нужно-де "перейти к самоуправлению трудовых коллективов", "сохранить многоукладность", "создать условия для развития малого и среднего предпринимательства" и т.п. С такими "воззрениями",– твёрдо можно сказать,– мы из ямы, где ныне сидим, никогда не выберемся. При всём нашем уважении и симпатиях к трудовому коллективу, историческая воля класса и его способность к осуществлению таких проектов, как индустриализация СССР,– это всё материализуется не через "самоуправляемый" трудовой коллектив, но через порождаемую классом систему государственной власти и управления.

Далее.

"Мы не можем двигаться вперёд, не зная, куда нужно двигаться, не зная цели движения. Мы не можем строить без перспектив, без уверенности, что, начав строить социалистическое хозяйство, можем его построить." Это  И.В.Сталин, 1926г., XV Всесоюзная конференция ВКП(б). "Без ясных перспектив нашего строительства … рабочие массы не могут сознательно участвовать в этом строительстве… Без уверенности построить социализм не может быть воли к строительству социализма."[2]

Итак, стратегическое целеполагание – следующая важнейшая характеристика диктатуры пролетариата как инструмента построения нового способа производства. А вы вдумайтесь, товарищи, что это социометодологическое приобретение, ему же воистину нет цены,– оно ведь, в общем-то, сделано нами (и в нашем лице человечеством как таковым) как раз в эпоху индустриализации и в связи с нею. До нас-то ничего подобного нигде не было. Вы представьте буржуазного деятеля, даже самого выдающегося, который обращается к нации с призывом создать такие-то и такие-то новые отрасли промышленности. Или вторую угольно-металлургическую базу в стране, типа Рура в Германии.  Ему скажут: это бизнес решает. Сочтёт нужным – создаст.

Конечно, бывали в разных странах великие правители, вроде нашего Петр I, чьими усилиями реализовывались всевозможные амбициозные начинания. Но чтобы у самого   государства,  как элемент его структуры, орган такой отрос: мозговой центр, ответственный за выработку, вот именно, национальной идеи и за её претворение в жизнь, за сплочение масс вокруг целей прогресса и созидания,– такого не случалось ещё в истории. Это впервые у нашего рабоче-крестьянского государства такой мозговой центр образовался, называется он – Коммунистическая партия, и его формирование неотторжимо сопряжено с общественной собственностью на средства производства. Потому что она смела искусственные перегородки, которые не давали коллективному разуму народа охватить своё Отечество единым взором и направить энергию туда, где это наиболее отвечало интересам человека-труженика, человека-творца.

Товарищи, не во всяком государстве – отнюдь не во всяком! – можно поработать четыре года и три месяца, даже очень хорошо поработать, и потом сказать: у нас не было автомобильной промышленности, а теперь она есть, у нас не было авиационной промышленности, а теперь она есть, у нас не было станкостроения, а теперь мы его имеем, и т.д. И поскольку в будущем,– надеюсь, что не слишком отдалённом,– нам (или тем, кто явится нам на смену) предстоит похожие фразы не однажды произнести, то важно понимать, при каких социометодологических предпосылках они, в принципе, могут быть произнесены. Так, в обществе, где прежде всего озаботятся созданием условий для мелкого и среднего предпринимательства, таких фраз долго ждать придётся.

Поэтому не надо рассуждения такого порядка, как я сейчас перед вами развиваю,– не надо их рассматривать как некое отвлечённое умствование. В государстве, где марксистская партия не является, по Конституции, руководящим ядром всех организаций трудящихся, где плюс к социалистической общественной собственности, в двух её формах, пытаются ещё какие-то "уклады" узаконить,– там заводы, сотнями в год, расти как грибы не будут.

Пойдём дальше.

К партии нужен ещё Госплан; т.е., стратегическое, программное предвидение и целеполагание должно быть дополнено системой конкретизирующего, оперативного планирования. И такая система,– поскольку она была напрямик востребована жизнью,– также у нас заработала во второй половине 20-х годов.

Первые опыты Госплана,– в частности, "Перспективная ориентировка" на несостоявшуюся пятилетку 1925–29гг.,– оказались не очень удачными; затем в декабре 1927г. XV съезд партии утвердил Директивы по составлению пятилетнего плана, после чего появился уже более или менее полноценный план развития народного хозяйства на 1928/29 – 1932/33гг.

Среди методологических вопросов индустриализации один из самых острых – это как её финансировать, на какие средства её проводить.

Традиционные источники, к которым прибегала на протяжении своей истории буржуазия, они для нас были исключены: это ограбление колоний, репарационный грабёж другого государства в результате успешной захватнической войны, и наконец, "пассивный" вариант – залезание в долговую кабалу к более продвинутым странам.

Оставалось рассчитывать только на собственные внутренние сбережения: на те ресурсы, которые естественно и непрерывно накапливаются народнохозяйственным организмом внутри самого себя, поскольку он вообще хоть как-то, но функционирует. Их там просто не может не быть, надо лишь суметь грамотно их извлечь и толково применить.

Толково, это значит,– как И.В.Сталин неизменно подчёркивает,– чтобы соблюдался социальный вектор индустриализации, чтобы она проходила в интересах основных масс трудящегося населения[3]. Чтобы она вела,– в противоположность её капиталистическому методу,– не к обнищанию рабочих и крестьян, а к повышению их материального и культурного благосостояния, к расширению и насыщению внутреннего рынка в своей стране. А не к вывозу капитала в поисках новых точек его эксплуататорского применения.

Сегодня, в ретроспективе, мы можем оценить задачу, вставшую перед большевиками-сталинцами, во всей её исторической неизмеримости, что ли,– не знаешь даже, как тут поточней выразиться.

Экономика функционирует, в ней аккумулируется прибавочный продукт. Но как его извлечь оттуда – это ведь сложнейшая вещь, причём исторически самым жесточайшим образом опосредованная. До тех пор прибавочный продукт, или доход, извлекался из хозяйственного процесса на капиталистический лад, через механизм средней нормы прибыли. Механизм же этот складывался веками – веками существования буржуазной частной собственности, он буквально запрессован был в самую ткань, в материю экономических отношений.

Хорошо, частную собственность упразднили; но ведь вместе с нею и прежняя механика извлечения прибавочного продукта приказала долго жить. Вот вам картинка, пожалуйста: производство, худо-бедно, крутится, но как воспользоваться его результатом, как этот результат себе в карман положить,– это, можно сказать, неизвестно. Я огрубляю, конечно, но смысл ситуации всё же именно таков.

И здесь недостаточно говорить просто об экономии: мол, мы там сэкономим, тут сэкономим, и это всё пойдёт нам в копилку. Нет, проблема всё-таки заставит взглянуть ей в лицо: речь идёт, в последнем счёте, не об экономии на том, на сём,– а о выработке нового способа, нового принципа аккумуляции и распределения общественного чистого дохода. И этот новый принцип доходообразования и доходоизвлечения, он должен полностью заменить собою действие закона средней нормы прибыли, капиталистической прибыли вообще, во всех её проявлениях. Вот таков его исторический, цивилизационный масштаб.

И это открытие – открытие нового способа формирования и использования дохода от общественно-производственной деятельности – он было сделано в СССР как раз в период с конца 20-х до конца 30-х годов. Сталинская экономическая модель,– а она и есть этот новый способ доходообразования,– перед войной, к 1940 году, приобрела у нас практически уже завершённый вид. Благодаря ей превращение огромной мелкокрестьянской страны в мирового индустриального гиганта произошло в исторически непостижимые, по своей краткости, сроки и без всякой финансовой подпитки извне, всецело за счёт собственных внутренних ресурсов.

 

ТОВАРИЩИ, резюме моего выступления следующее.

Нам всем изрядно голову заморочили сначала дерьмократы, потом у них подголосков развелось полно и в среде наших левых сил, так называемых. Заморочили чем,– вот этим самым: командно-административная система, партократия, сверхцентрализация, зарегулированность, излишнее огосударствление и т.п. Сами мы тоже на все эти дела какими-то сонными глазами смотрели: ну, руководила партия – ну и что тут такого? Ну, планировал Госплан – но он же для того и существует? Ну, закрыты были границы для валютных и товарных интервенций – а иначе зачем же Внешторг, Госбанк и всё прочее?

Как с "репрессиями" пресловутыми: всё не наберёмся смелости сказать, что никаких репрессий не было, а было закономерное и объективно оправданное уничтожение тогдашней "пятой колонны".

Так и с "командно-административной системой": не было никакой этой ахинеи, не надо вслед за врагом всякую чушь повторять, а был революционный прорыв в области социальных технологий. Была своего рода социоинженерная революция, которую специально не прославляли и – странным образом – подчас словно бы и не замечали, а между тем, без неё и остальные наши свершения оказались бы под очень большим вопросом. По существу, был создан целый арсенал методов, приёмов управления гигантскими, планетарного масштаба промышленными, изыскательскими, транспортно-коммуникационными, оборонными и иными комплексами.

Методы эти вовсе не какие-то допотопные,– они суперсовременные, ибо мир неотвратимо движется к обобществлению средств производства и всей производственной и социальной инфраструктуры в  рамках всего земного шара. Вот почему Запад приложил воистину нечеловеческие усилия, чтобы у нас эти новейшие технологии оболгать, облить всяческой грязью и разрушить, а у себя без особого шума принялся их расковыривать, обсасывать и прилаживать под свои нужды.

Наряду с другими пластами советского наследия, большевистская социальная инженерия требует изучения и защиты. И прежде всего она требует, чтобы её значимость была понята нами самими, и чтобы при восстановлении Советской власти она не в иностранной одёжке вернулась в нашу действительность, но как её неотъемлемый атрибут и как наше исконное, а не чьё-то там ещё достояние.