Т.Хабарова

 

О  ПУТЯХ  ВЫВОДА  СТРАНЫ

ИЗ  ЭКОНОМИЧЕСКОГО  КРИЗИСА

 

Доклад на Третьей Всесоюзной конференции

Всесоюзного общества "ЕДИНСТВО –

– за ленинизм и коммунистические идеалы"

(Ленинград, 27–28 октября 1990г.)

 

Товарищи,

я не буду углубляться в развёрнутую политическую и общеэкономическую оценку пришествия "рыночной экономики". Вы все знаете и понимаете, что именно происходит. Прогрессивные силы на сегодняшний день дали такую оценку в чёткой и краткой формулировке, она неоднократно звучала и на недавно прошедшем Третьем этапе Инициативного съезда коммунистов России здесь, в Ленинграде, и у нас в этом зале сегодня прозвучала: то, что происходит, это открытый социально-политический и социально-экономический реванш контрреволюционных, буржуазных элементов, при всемерной поддержке мировой буржуазии,– реванш за Октябрь 1917 года. Это буквальная и притом беспрецедентная по своему цинизму к по своей наглости экспроприация трудового народа в пользу частично уцелевшего от всех так называемых репрессий, а частично народившегося вновь класса эксплуататоров. Это лишение народа всех конституционных прав и гарантий, завоёванных Великим Октябрём: права на труд, на субсидируемое государством жильё, на бесплатное здравоохранение и образование, на участие в управлении посредством тех форм и методов, которые органичны, понятны и доступны трудящемуся человеку, и т.д. Драматически подтвердилось, насколько прав был И.В.Сталин, когда предупреждал, что по мере развёртывания социалистического и коммунистического строительства классовая борьба будет обостряться. Сегодня мы присутствуем при небывалом обострении, настоящем пароксизме этой борьбы, исход которого,– это совершенно ясно,– надолго определит, или в положительном, или в отрицательном смысле, судьбу социалистического общественного устройства и в нашей стране, и повсюду в мире.

Что делать в создавшейся ситуации и как противостоять надвигающейся на нас катастрофе?

Товарищи, а выскажу своё глубочайшее личное убеждение и призываю вас всех присоединиться к этой позиции: катастрофы надо постараться всеми силами не допустить. Возможности для этого имеются, и они должны быть в полной мере использованы.

Говорю это потому, что даже и в нашей среде весьма распространены такие настроения, что, мол, реставрации капитализма уже не избежать, это, как говорится, всерьёз и надолго, и мы должны готовиться к длительной, затяжной подпольной борьбе. Лично я считаю такую на свой лад ликвидаторскую настроенность в корне ошибочной. Это как раз тот морально-психологический настрой, который хотят у нас вызвать реставраторы капитализма. Во всяком случае, если мы и будем на первых порах отступать,– а это, по всей видимости, действительно неизбежно,– то отступать надо только так, как в 1941-ом году: сражаясь до последнего за каждый плацдарм, за каждый островок нашего, социалистического бытия, и с ежечасной, неотступной мыслью о контрударе, о контрнаступлении. Ведь мы не планировали в 41-ои году, что отдадим Гитлеру полстраны, уйдём за Урал и там будем долго копить силы. Мы понимали, что это иллюзия, что если мы до такой степени уступим здесь, нам и там не отсидеться, нас и там достанут. Вот примерно с такого же рода иллюзией мы, по моему твёрдому убеждению, подчас имеем дело и сегодня.

 

У стоящей перед нами проблемы просматриваются три как 6ы этажа её решения, три среза. Это этажи: концептуальный, технический и политический. Т.е., во-первых, должна быть мощная общая и в то же время достаточно хорошо заземлённая, конкретизированная концепция предлагаемых нами преобразований. Во-вторых, должны быть тоже достаточно отчётливые представления о том, насколько все эти преобразования осуществимы чисто технологически, на живой материи той реальной социальной действительности, с которой мы окажемся лицом к лицу в случае приобретения нами какой-то фактической власти. И наконец, третье: как эту фактическую власть для осуществления наших концепций приобрести, насколько далеко или близко к этому мы находимся.

Что касается концептуальной стороны дела.

Хочу всячески подчеркнуть, что именно эта сторона деятельности – главная для такой организации, как наша. Ведь и кризис в обществе, и как следствие – всё наше неформальное движение возникли именно потому, что не какой-то исторической развилке партия запуталась, потеряла ориентировку как раз в вопросах доктринальных, в вопросах фундаментальной теории. Неудивительно, постольку, что все мы стремимся именно эти вопросы решать и что, наверное, большинство из нас как раз с успешностью вот таких проблемных, концептуальных решений связывают будущее своих организаций: и Объединённого фронта трудящихся, и Инициативного съезда, и "Единства", и т.д. В самом деле, мы ведь не тимуровские отряды. Мы пришли, образно говора, не ручки дверные драить на нашем социальном корабле, мы пришли потому, что этот корабль получил критически опасную пробоину и тонет, мы пришли, как говорится, на зов беды.

Поэтому понятно, что мы в первую очередь ищем причины, исторические истоки и корни этой беды, ищем на очень глубоком историко-логическом уровне, ибо иначе с ней не справиться. Между тем, у нас, в частности и в Московской организации "Единства", последнее время начало распространяться какое-то нигилистическое противопоставление теории – и "живой, конкретной практической работы". В известном смысле нет у нас никакой более живой и конкретной работы, чем создание мощной, "широкозахватной" и аргументационно непобедимой теории и доведение её до самых разных общественных кругов, превращение её в факт общественного сознания. А этого, в свою очередь, можно добиться только через овладение средствами массовой информации или через создание своих органов, достаточно конкурентоспособных. Я не хочу сказать, что по предприятиям ходить не надо, но нужно трезво смотреть на вещи и отдавать себе отчёт, что в современных условиях информация, поданная с экрана телевизора или со страниц полиграфически привлекательного, престижного журнала, всю нашу кустарщину, к сожалению, очень легко забивает.

Tеперь по существу разработанной нами концепции.

Московское "Единство", как вы знаете, выступило с инициативой в этом направлении и выпустило в конце августа программное заявление в связи с так называемым "переходом к рынку". Заявление называется Скажем "НЕТ" рыночной авантюре!. мы его разослали постепенно практически почти по всем, а думав, низовым организациям "Единства", всем членам Всесоюзного координационного совете и т.д. Вместе с заявлением мы рассылали сопроводительное письмо, в котором призывали товарищей на местах провести с этим документом определённую работу (к примеру, обсудить его на собраниях, принимать резолюции, собирать подписи и т.д.). По моему убеждению, материал составлен на хорошев научном и политическом уровне, он может послужить неплохой "затравкой" для достаточно активной массовой антирыночной кампании. (Массовой, конечно, в доступных нам пределах.)

 

Если говорить о существе предложенной концепции, то наш вариант вывода экономики из кризиса – это возвращение (на каком-то качественно новое уровне, естественно) к той экономической модели, которая в наиболее законченном своём виде существовала у нас во второй половине 40-х – начале 50-х годов и носила название "двухмасштабной системы цен". Мне по этим вопросам много уже приходилось в "Единстве" выступать, поэтому я в детали тут углубляться особенно не буду. Скаку ещё раз о секрете специфической ценовой "двухмасштабности" системы.

В чём тут дело? Дело тут в том, что по логике этой системы весь общественный продукт в целом разделяется на продукт промежуточный и конечный. Общественно-промежуточный продукт – это, по существу, вся продукция производственно-технического назначения. И действительно, средства производстве как таковые, сами по себе обществу как целому не нужны. Общество производит для того, чтобы потреблять. Вот предметы народного потребления и являются продуктом общественно-конечным.

Далее, экономика берётся как целостность, как единый народнохозяйственный комплекс. Выстраивается единая общественно-технологическая цепочка, которая заканчивается на потребительском рынке, куда поступают товары народного потребления. И проводится очень простой и понятный принцип, который, кстати, сегодня широко применяется повсюду в мире: а именно, прибыль (или, говора шире, доход от производительной деятельности) в решающей своей части извлекается из цены конечного, но не промежуточного продукта. Вот и весь секрет этих "двухмасштабных" или "двухуровневых" цен.

Таким образом, цена на всю продукцию производственно-технического назначения устанавливается на уровне себестоимости изделия пляс небольшая прибылеобразующая компонента – "минимальная прибыль", как её раньше называли, в размере нескольких процентов от себестоимости изделия. Основная же масса чистого дохода общества реализуется в ценах на товары и услуги народного потребления, причём эти цены устанавливаются на уровне, скажем так, реальной продаваемости товара, т.е. тут тоже действует в своеобразно преломлённом виде принцип равновесия между спросом и предложением, ибо и на нашем, социалистическом рынке не должно быть ни дефицита, ни затоваривания. Нина Александровна правильно сказала в одном своём интервью, что у нас свой, социалистический рынок, на нём свой спрос и предложение.

Итак, основная масса общественного дохода принимает вид налога с оборота, или централизованного чистого дохода государства в ценах на товары народного потребления и долина уйти в бюджет.

Теперь такой момент. Поскольку в ценах на производственно-техническую продукцию и в оптовых ценах предприятии пищевой и лёгкой промышленности объём прибыли небольшой, то на предприятиях непосредственно делить между работниками особенно нечего. Это очень важный вывод,– что в правильно функционирующей социалистической экономике распределение дохода – я подчёркивая, дохода – по труду не может совершаться в рамках отдельно взятой производственной ячейки. По той простой причине, что общественный доход в основной его части при социализме на отдельно взятом предприятии не образуется. Он образуется на товаропотребительском рынке. На предприятии же в форме заработной платы осуществляется только возмещение затрат рабочей силы соответственно квалификации работника, сложности порученной ему работы и успешности выполнения планового задания. Тем самым,– если принять наши предложения,– ликвидируется сцепка между фондом заработной платы и объёмом выпуска продукции в рублях, т.е. тот порочный механизм, который сегодня заставляет предприятия накручивать стоимостной, рублёвый "вал", ради этого завышать а не снижать свои затраты, избавляться от дешёвого ассортимента, избегать внедрения научно-технических новшеств, удешевляющих продукцию, и т.д.

Правда, на предприятии можно разделить между работниками сверхплановую прибыль, полученную за счёт снижения себестоимости дополнительно к плану. Такое предложение нашей программой предусмотрено. Мы предлагаем сверхплановую прибыль оставлять в распоряжении трудового коллектива целиком. Эффект от этого будет тот же самый, что надеются получить и от пресловутой аренды, акционирования и пр., только он будет получен без всякой мороки с передачей собственности коллективу и без какого-либо ущемления общественных и государственных интересов.

Из всего сказанного видно, насколько чужда социализму идея предприятия как обособленного товаропроизводителя. Напротив, при социализме предприятие жёстко вмонтировано в общественно-технологическую цепочку и целиком зависит от её успешного функционирования как целого. Совершенно очевидно, что только на пути вот такой жёсткой зависимости и может быть достигнуто разумное непротиворечивое единение интересов трудового коллектива и всего общественно-экономического организма.

Смотрим дальше. Чистый общественный доход, в том числе и та его часть, которая в какой-то форме подлежит дележу непосредственно между трудящимися консолидировался на потребительском рынке и ушёл в руки государства. Государство его частично пустило на расширенное воспроизводство и на общественные фонды потребления, частично же оно должно передать его нам, каждому из нас пропорционально нашему совокупному труду. Как же оно может это сделать? Ясно, что оно не может каждому выдавать какие-то деньги. Поднимется невообразимая неразбериха, да и потом просто нет гарантии, что эти деньги не окажутся пустыми, "бестоварными", наштампованными на печатном станке. И вот, немного над всей этим поразмыслив, мы приходим к совершенно однозначному заключению: формой распределения общественного дохода по труду, полностью отвечающей природе социализма, являются проводимые в централизованном порядке регулярные крупные снижения основных потребительских цен и тарифов на услуги.

Почему я так возле этого, что называется, кручусь? Потому, что лаг регулярного снижения базовых розничных цен является для нашей, социалистической экономики такой же критериальной величиной, какой для экономики буржуазной служит прибыльна капитал. Если мы эту величину правильно нащупали,– всё, можно считать, экономический механизм построен. Все остальные показатели выстроятся вокруг этой величины столь же логично, как вокруг прибыли на капитал выстраиваются показателя капиталистического хозяйствования. Сразу обнаруживаются оба главных критерия эффективности: народнохозяйственный – это сама величина снижения базовых потребительских цен, и локальный – это снижение себестоимости продукции, экономия затрат у потребителя. Занимает своё, положенное ей место установка на снижение, в перспективе, оптовых цен. Это поворачивает производителя лицом к научно-техническому прогрессу. Ясна конструкция ценообразования и материального стимулирования. И т.д. Ясно, что должно быть централизованное территориально-отраслевое планирование, ясно, что крупные стратегические капитальные вложения должны финансироваться из бюджета. Всё это в нашей программе отражено, пересказывать в подробностях я не буду.

Ясен и исторический аспект,– когда и почему мы сбились с верного пути, заскользили вниз. Это произошло, когда мы расстались с политикой снижения цен. Снова и снова подчеркну, что снижение цен – это не просто благое действие нашего государства по отношении к гражданам, это структурной стержень экономической системы социализма, и когда он разрушен, система деградирует и разваливается. Если социалистическое государство перестаёт снижать цены, это значит, что оно перестаёт распределять общественный доход по труду, т.е. оно, так сказать, уклоняется от выполнения одной из своих основных задач – от реализации главного экономического интереса трудящихся, от выполнения задачи систематического повышения их материального и культурного благосостояния. Государство, таким образом, поворачивается спиной к трудящиммся, оно бюрократизируется и элитаризуется, на принадаежащий трудящимся доход оно зачинает содержать бюрократию, партократию, элиту и т.д. Вот когда происходит отчуждение трудящихся от власти и от собственности на средства производства,– от собственности, которая остаётся в руках государства, но уже практически не используется на благо народа.

Можно заметить, между прочим, что при таком ходе событий в общественной жизни начинает воспроизводиться противоречие, очень похожее на основное противоречие капитализма: процесс собственно производства продолжает оставаться обобществлённым, а форма распределения и присвоения прибавочного продукта становится фактически частной, элитарно-групповой. Т.е., общественный строй начинает приобретать явственные государственно-капиталистические черты. Некоторые теоретики ОФТ дают государственному капитализму в общем положительную оценку, ссылаясь на давнее указание В.Н.Ленина, что, мол, государственной капитализм для нас сейчас, это было бы очень хорошо. Но к этому указанию надо подходить исторически, и то, что было хорошо по сравнению с гражданской войной и разрухой,– то по сравнению с двухмасштабной системой цен начала 50-х годов, т.е. по сравнению с уже построенным фундаментов социализма, вовсе не хорошо, а напротив, очень плохо, представляет собой явный регресс. В дальнейшем вот такой попятный, рецессивный, если можно так выразиться, госкапитализм начинает требовать всё новых и новых уступок, пока дело не дойдёт до прямой контрреволюции, до попыток восстановления уже не государственного, а попросту дикого, мелкопредпринимательского капитализма, что мы фактически и имеем сегодня. Такова, в двух словах, сущностная, базисная механика наших злоключений за последние 35 лет.

 

Встаёт ещё один вопрос, тоже немаловажный. Призывая вернуться как ба в 50-е годы, не тянем ли мы общество назад и не обрекаем ли его на какой-то новый вариант застоя?

На это однозначно нужно ответить: нет. Дело в том, что сама эта двухмасштабная ценовая система, или социалистическая модификация закона стоимости, внутренне очень динамична. По существу, она представляет собой механизм как бы самоликвидации, самоизживания стоимостных, товарно-денежных – или, что то же самое, рыночных – отношений. Цены падают, регулярно часть материальных благ, начиная с самых элементарных, простейших, переходит в разряд бесплатных. Не зря Сталин спустя всего пять-шесть лет с начала полнокровного функционирования двухмасштабной системы заговорил о близости перехода к прямому продуктообмену. Если бы действительно удалось вновь запустить эту систему, то очень скоро после общей стабилизации и оздоровления положения, в обществе развернулись бы процесса, фактически означающие вступление во вторую фазу коммунистической общественно-экономической формации: вытеснение наёмного труда как базовой социально-экономической категории и постепенный переход к свободному труду-творчеству; постепенная замена товаропотребительского рынка распределением по разумным потребностям, и т.д. Естественно, все эти процессы потребовали бы выражения и оформления на надстроечном, политико-правовом уровне, а это вылилось бы в такую мощную и глубокую волну подлинной демократизации общества, демократизации коммунистической и пролетарской, демократизации в интересах трудящихся масс, что на этом фоне мы бы все воочию убедились, насколько топорный н мерзкий обман нам навязывают под этим названием сегодня.

Таким образом, ступив на предлагаемый путь, мы оказались 6ы, правда, в зоне здоровой социальной стабильности, но уж отнюдь не в какой-то тихой гавани, а как раз на стрежне тоже на свой лад бурного обновительного процесса, который вполне можно было бы охарактеризовать как предсказанную в своё время классиками вторую стадию коммунистической революции, означающую вхождение, втягивание строящегося – несмотря ни на что, всё-таки строящегося – коммунистического общества в свою высшую фазу. Я с удовлетворением отмечаю, кстати, что мы на нашем теоретическом семинаре в Москве заслушали два очень интересных сообщения как раз по этой проблематике: о необходимости избавления от наёмного груда и о выходе из нынешнего кризиса именно через процесс, который можно было бы назвать коммунистической революцией. Это выступали у нас товарищи А.П.Пименов, москвич, и В.А.Ацюковский из Подмосковья, из города Жуковского. Оба сообщения мы, безусловно, постараемся в нашем новом теоретическом журнале опубликовать.

 

Скажу теперь о технической и политической осуществимости всех этих наших замыслов. Думается, что технически они ничего неосуществимого собой не представляют. Регрессивная денежная реформа, которую подразумевает наш план выхода из кризиса,– она, как известно, у нас в 1947 году уже проводилась, никаких особых катаклизмов за собой не повлекла. Правда, тогда, конечно, не было столь мощной теневой экономики, как нынче. Но всё же, как представляется, здесь далеко ещё не всё потеряно. Затем надо будет проделать перерасчёт стоимости общественного прибавочного продукта, обратный тому, который был проделан в 1965–1967 годах в связи с проведением злополучной "хозяйственной реформы". Т.е., надо провести своего рода контрреформу оптовых цен. На производстве наладить элементарный порядок, восстановить порушенные хозяйственные связи, задействовать систему противозатратных планово-отчётных показателей. Розничные цены и заработки пока фиксировать на имеющемся уровне, до появления первой, так сказать, волны товара. И т.д. С этой стороны ничего непреодолимого нет.

Гораздо сложнее дело обстоит в политической плоскости. К здесь нам, видимо, надо пойти на то, чтобы предельно резко называть вещи своими именами. Эта катящаяся на нас буржуазно-реставраторская интервенция, она развёрнута по такому широкому фронту, что сражаться по всем участкам этого фронта у нас сил и возможностей нехватит. Тут они нас переиграют. Единственное, на что у нас достанет сил,– это ударить в самый корень откуда вся эта гнилая струя извергается. Не фронтально, а в корень. Туда и надо бить.

Я выскажу мнение, может быть, и спорное, но, по моему убеждению, реальное влияние Горбачёва всё ещё в огромной степени основывается на его статусе Генерального секретаря ЦК КПСС. Не на его президентстве. И ещё некоторое время так будет. И пока это так есть и будет, реальной силой, способной изменить ход событий, не доводя дело до гражданской войны, подчёркиваю это особо, является то здоровое, что ещё осталось в КПСС. То здоровое, типа "красной тысячи" XXVIII съезда, что в ней на сей день ещё осталось. Если бы нам удалось каким-то способом организовать эти силы,

 убедить их выйти из глухой обороны, подвигнуть к решительным действиям, это была бы огромная победа, это было бы попросту спасение. А для спасения, повторяю, надо, чтобы под Горбачёвым задымилось кресло Генерального секретаря и чтобы партия повела себя так, что Горбачёв и горбачёвщина – это было временное затмение, дурной сон и кошмар, от которого надо пробуждаться, который должен остаться позади.

И в самом деле. Страной правит группировка, которая ведет себя в точности так, как если бы она являлась резидентурой транснационального финансового капитала. Или ведёт себя так, "как если бы", или и является такой резидентурой в действительности. Спрашивается,– какие вообще проблемы можно в такой ситуации ставить и решать? Совершенно ясно, что никаких разумных проблем тут ни поставить, ни решить нельзя, пока сама эта противоестественная ситуация не будет в корне изменена. Вот мы и должны попытаться её изменить. А для этого прежде всего нужно назвать всё происходящее его настоящим именем.

Мы с Е.А.Саратовских, которая, к сожаления, здесь не присутствует, от имени делегации "Единства" пытались предложить на Инициативном съезде резолюцию соответствующего содержания, резолюция называется "О политическом недоверии Генеральному секретарю ЦК КПСС М.С.Горбачёву". Причём, в этот раз после открытия съезда и вступительного пленарного заседания была организована работа по секциям. Вот мы на своей секции, которой руководил А.А.Сергеев, внесли проект резолюции. Кстати, потом выяснилось, что ещё минимум на двух секциях были независимо друг от друга внесены подобные же предложения, так что вопрос, можно считать, висит в воздухе. Наша секция единодушно проголосовала за то, чтобы проект резолюции вынести на обсуждение на другой день на пленарном заседании. А на другой день профессор Сергеев как руководитель секции отказался от выступления и, следовательно, ничего из того, что у него на секции происходило, до сведения съезда как такового по существу не было доведено.

Если позволите, я зачитаю эту резолюцию в том виде, в каком она предлагается нашей конференции.

 

Резолюция

Третьей Всесоюзной конференции Всесоюзного общества "ЕДИНСТВО­ –

– за ленинизм и коммунистические идеалы"

(Ленинград, 27–28 октября 1990г.)

 

О  ПОЛИТИЧЕСКОМ  НЕДОВЕРИИ

ГЕНЕРАЛЬНОМУ  СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС М.С.ГОРБАЧЁВУ

 

Перед лицом однозначно катастрофических для народа, страны и партии последствий проводимой по инициативе М.С.Горбачёва политики так называемой "перестройки",

ввиду того, что этот курс совершенно определённо выявил свой буржуазно-реставраторский характер,

и учитывая стоящую на пороге угрозу ещё более тяжкой общенациональной катастрофы в связи с планируемым введением в действие на территории страны "стабилизационных программ" Международного валютного фонда,

Третья Всесоюзная конференция общества "Единство – за ленинизм и коммунистические идеалы"

выражает политическое недоверие М.С.Горбачёву как Генеральному секретарю ЦК КIIСС.

Мы считаем, что единственной силой в стране, способной изменить ход событий в конструктивном направлении, не доводя дело до гражданской войны, продолжает сегодня оставаться партия коммунистов.

Мы призываем всех честных, социалистически и патриотически настроенных членов КПСС, членов Центрального Комитета и ЦКК КПСС, партийные организации всех уровней, компартии союзных республик

потребовать созыва Чрезвычайного ХХIХ съезда КПСС, на котором поставить вопрос

1. Об отстранении М.С.Горбачёва и наиболее ревностных его сподвижников в развязывании буржуазной контрреволюции в СССР со всех выборных партийных постов и об исключении их из рядов Коммунистической партии Советского Союза;

2. Об отзыве названных лиц из депутатского корпуса и со всех государственных постов, куда они попали только потому, что являлись высокопоставленными партийными функционерами;

3. О радикальном пересмотре линии партии в области партийного строительства, идеологической деятельности, внутренней и внешней политики КПСС в подлинно коммунистическом, марксистско-ленинском духе;

4. О незамедлительном выводе страны из общенационального кризиса по пути не реставрации капитализма, а всеобъемлющего социалистического обновления;

5. О расследовании действительных причин и механизмов складывания беспрецедентной по своей остроте и опасности для Советского государства кризисной ситуации 1985–1990 годов и о привлечении виновных к партийной и иной ответственности.

Всесоюзное общество "Единство" рекомендует всем членам общества, отделениям общества на местах развернуть пропаганду принятого решения, в первую очередь путём проведения открытых партийных, профсоюзных и других собраний, добиваясь в особенности соответствующего отклика со стороны партийных организаций КПСС.[1]

 

Вот такая резолюция. Я повторяю, ещё некоторое время, до того как наша отечественная, доморощенная буржуазия полностью выйдет из подполья, ещё можно будет так ставить вопрос. Но после этого такая постановка вопроса смысл утратит, и мы и этого шанса лишимся. И это, конечно, будет весьма и весьма прискорбно.

Что касается резолюции по обсуждаемому вопросу, то мне представляется нецелесообразным составлять ещё какой-то содержательный документ, параллельный уже предложенному. Думаю, что справедливо было 6ы отметить своевременную инициативу Московского "Единства", и раз уж мы это начали, нам и поручить дальнейшую проработку экономической платформы.[2]