Методологические замечании

к вопросу о "новой редакции"

Программы КПСС

 

(Письмо XXVI съезду КПСС,                                     

в редакцию газеты "ПРАВДА",             

в редакцию журнала "КОММУНИСТ".)

 

 

 

Кандидат философских наук

Т. Хабарова.

 

Москва, февраль 1981г.

 

Самым удивительным во всех предсъездовских публикациях и обсуж­дениях надо,- бесспорно,- признать то, что в них неким поистине ир­рациональным образом оказался обойдён вопрос, с которого по справед­ливости следовало бы нынче начинать: вопрос об итогах выполнения (или, соответственно, невыполнения) Программы партии, действовавшей на протяжении истекших двадцати лет и обещавшей построение в СССР к 1980-му году "коммунистического общества в основном".

Не будем,- как говорится,- ходить вокруг да около, поскольку суть проблемы всем прекрасно известна и исчерпывающе ясна: констата­ция явного и тотального по своим масштабам (в подлинном смысле   программного) провала - удовольствие, естественно, маленькое. С другой стороны: однако, всеобщеочевидный и тотальный по своим масштабам практический провал такого документа, как партийная Программа,- не та вещь, чтобы отделаться от неё "фигурой умолчания". Слава богу,- ведь Программу, принятую XXII съездом, никто официально не отменял и она два десятилетия подвизалась на нашей идейно-полити­ческой, общественно-политической арене в качестве, вот именно, "кон­кретной, научно обоснованной программы строительства коммунизма".[1] Но коль скоро никакого "коммунизма" по ней воздвигнуть не удалось,­- и мы, наверное, от коммунизма сегодня едва ли не дальше, чем двад­цать лет назад,- коль скоро дело так обернулось, а критерием истин­ности всякой науки служит практика, значит, "научных обоснований" там по-настоящему и   не было; речь теперь должна идти в первую голову о том, чтобы выявить те "обоснования", какие были, честно за­фиксировать их   подтверждённую практикой несостоятельность  и  изъять их отовсюду, где они ещё пытаются играть роль, при исполнении которой потерпели бесповоротное и наредкость впечатляющее фиаско.

Между тем, в действительности мы не только не обнаруживаем необходимого в данной ситуации, самокритичного и нелицеприятного марк­систского анализа всей эпопеи с так называемыми "строго научными  расчётами"[2] путей движения к коммунизму, но нам и заявляют, как ни в чём не бывало: "Руководствуясь Программой КПСС ... разработаны Ос­новные направления экономического и социального развития СССР на 1981-1985 годы и на период до 1990 года. Они обобщают практику ком­мунистического строительства в СССР ..."[3] Позвольте, что значит "руководствуясь Программой",- если мало-мальски трезво учесть весь вышеописанный реальный, объективно-исторический контекст происходя­щего? Вот уж поистине, "обобщили" практику коммунистического строи­тельства! Ныне действующая Программа КПСС, рассматриваемая именно как непосредственная политико-методологическая, "социоинженерная" установка,   провалилась  при попытках применить её к ре­альным процессам общественного развития, общественная практика её в этом её качестве   отвергла, "руководствоваться" ею, не выясн­ив, где осечка, отчего получился провал,   нельзя . Это всё равно, как если сооружать здание или мост по проекту, по которому один такой мост или здание уже обрушились. Со всей неоспоримостью и неотвратимостью "засесть" перед фактом, что определённые идеолого­-философские предпосылки уткнули,- по существу,- хозяйственное и институционально-демократическое развитие государства (и не только нашего, к сожалению) в тупик, отрицать который невозможно, и одновре­менно навязывать стране на десятилетие вперёд какие-то "направле­ния", в точности на тех же предпосылках построенные, даже без тени намерений хоть как-то проанализировать случившееся,- это, мало сказать, политическая недобросовестность, это прямое введение партии в заблуждение и сознательный обман масс, и плоды подобной "стратегиче­ской" деятельности сами по себе, в отрыве от животрепещущего вопроса именно о скрытых её   предпосылках, серьёзной дискуссии попросту и не заслуживают. Искренне жаль, что тот всегдашний поток горячей общественной заинтересованности, которым наши люди со столь неизменной и доверчивой душевной щедростью вновь и вновь, невзирая ни на какие злоупотребления ею, готовы встретить всякое партийное начинание,- искренне жаль, что поток этот и на сей раз окажется рас­плёскан зря.

 

* * *

 

С трибуны съезда,- заметим кстати,- этой гражданской отзывчиво­стью нашей общественности наверняка не преминут ещё раз злоупотре­бить: нам, вне всяких сомнений, представят поражающие слух статистические данные, свидетельствующие, как будто бы, о сакраментальном "единодушном и всенародном одобрении" проекта "Основных направле­ний".

Но не обратиться ли нам на несколько минут к событиям двадцати­летней давности?

"Проект Программы,- говорилось на XXII съезде КПСС,- тщательно и всесторонне обсуждён на собраниях во всех первичных партийных организациях, на районных, городских, областных и краевых партийных кон­ференциях, на съездах компартий союзных республик. В них приняло участие свыше 9 миллионов коммунистов, то есть вся партия. Проведено более 500 тысяч собраний трудящихся на предприятиях, в колхозах, уч­реждениях, в воинских частях, профсоюзных и комсомольских организа­циях, на которых обсуждался проект Программы. На этих собраниях при­сутствовало около 73 миллионов человек. Выступило по проекту Про­граммы на партийных собраниях, конференциях, съездах компартий сою­зных республик и на собраниях трудящихся более 4 миллионов 800 тысяч человек.

Кроме того, в ЦК КПСС, в местные партийные органы, в редакции газет, журналов, радио и телевидения поступило более 200 тысяч писем и статей."

"Выступления и письма членов партии и беспартийных полны возвышенных мыслей и чувств."[4]

Вот видите, какая нежелательная получается фантасмагория: проект сошёл за "единодушно одобренный всеми коммунистами, всем советским народом"[5], восемьдесят миллионов на обсуждениях присутствовало, четыре с лишним миллиона выступало, всё было полно возвышенных мыс­лей и чувств,- а основная, "планово-прогностическая" часть Программы (иными словами - то, ради чего её и составляли) на поверку оказалась ни к чему не обязывающей "научно-популярной" беллетристикой, и даже далеко не первого разряда.

Суть дела здесь в том, что дискутировать (разумеется, и гото­вить) программные партийно-государственные документы нужно не меха­нически, а творчески ; т.е., обнаруживая, прослеживая и стремясь разрешить объективные диалектические противоречия, посред­ством которых поступательно движется сама общественно-историческая действительность и которые, постольку, непременно должны получить всестороннее освещение и в научных, политически-планирующих разра­ботках, на преобразование этой действительности нацеленных. Формой же творческого подхода к какому бы то ни было вопросу является,- как учит диалектическая логика,- подход   критический ; конструктивная критика, не только вскрывающая огрехи, но настойчиво ищущая положительных решений,- вот этот процесс, когда он надёжно отлажен в политико-правовом аспекте (иначе говоря, институционирован), и есть общественно-закреплённый, общественно-"материализован­ный" вид или облик, который в нормально развивающемся социалистиче­ском государстве приобретает творческое мышление масс, мышление на­рода именно как   творца, субъекта  своей собственной истории.

Но у нас покамест,- о чём я снова и снова поднимаю разговор практически во всех своих обращениях к руководству партии, в партий­ную и научную печать,- у нас покуда   отсутствует  сколько­-нибудь развитая и дееспособная политико-правовая структурность, институционализирующая критическое, или творчески-"субъектное" волеизъявление подавляющей массы рядовых граждан; критика сравнительно "слабая", едва "царапающая" поверхность общественной жизни, ещё может надеяться, что её примут к сведению, но чем смелее критический анализ погружается вглубь, в сложную и подчас болезненную "толщу" общественных проблем, тем призрачней его шансы быть разумно учтённым, подлинно же   проблемные , широко принципиальные критические выступления откровенно и систематично дискриминируются.

Следует понимать,- тем не менее,- что одно такое выступление по своей значимости без труда "перетягивает" четыре с половиной миллио­на выступлений механических и формальных, прочитанных "по шпаргал­ке"; и до тех пор, пока не будет покончено с дискриминацией именно   проблемных   критических разногласий, пока не будет создан конституционно-правовой инструментарий, обеспечивающий действенность критики и уважительное отношение к ней не в обратной, так сказать, а   в   прямой   пропорции к её концептуальности и остроте,- до тех пор мы останемся принуждены признавать, что народ у нас, как про­блемно мыслящий "коллективный субъект" собственного развития, в выработке планов, программ и т.д., касающихся этого его развития, по существу не участвует.

А  какая цена планам, "стратегиям" и проектам на будущее, от со­ставления которых народ как общественно-исторический   субъект  (движущее, генерирующее начало) этого самого будущего оказался фак­тически отстранён, и можно ли подобные опусы преподносить под вывес­кой "снискавших единодушное одобрение" народных масс? Цена им - грош; а "единодушное одобрение" вышеразобранного сорта, это давно уже - чисто манипулятивная политическая фикция, заслоняющая и извра­щающая классово-политическую   истину   реального хода вещей, мешающая массам в истину эту проникнуть и осветить ею пути своей борь­бы за коммунизм.

Подумать над тем, как с наименьшими (по возможности) общественным­и потерями освободить нашу политическую систему от этого парази­тического "механизма", который - покуда он действует - упорно и "беспроигрышно" лишает любые наши стратегические намётки именно вся­кой   научности ,- вот о чём самое время было бы теперь поза­ботиться; в особенности имея в виду, сколь бесславно финишировали нынче, друг за другом, две некогда "единодушно поддержанные и одоб­ренные" стратегические директивы: "конкретная, научно обоснованная программа строительства коммунизма" у нас в стране и "проверенная на практике(!) стратегия строительства развитого социалистического об­щества" в Польской Народной Республике.[6] Самое было бы время серьёзнейшим образом задуматься над механикой затронутых выше вредоносных "одобрений" и над их разрушительной, тормозящей, подлинно-"блокирую­щей" ролью в процессах творчески-революционного развития мирового социализма; а не восторгаться, глядя, как по заезженной колее уста­релого и деструктивного, явно "пережиточного" ритуала загромыхал очередной набор благих пожеланий и обещаний, не снабжённый никакими реальными социометодологическими "ключами" к тому, чтобы кризисные тенденции в народном хозяйстве, в общественно-политической сфере бы­ли преодолены и обещания не увяли вновь на бумаге.

* * *

 

Сейчас вернёмся к тексту Программы КПСС 1961-го года; в чём за­ключался там коренной дефект, не позволивший всем этим - столь "грандиозным" на первый взгляд - предначертаниям осуществиться?

На вопросе о философско-методологической и идейной "дефектности" общих схем, положенных - к великому прискорбию - в "краеугольные камни" всех дебютировавших у нас за последние десятилетия долгосроч­ных и краткосрочных перспектив самого разного характера,- на вопросе этом я останавливаюсь, по сути, в каждой своей работе, в каждом тео­ретическом и "политическом" письме, так что с соответствующей аргументацией должны бы быть уже неплохо знакомы в ЦК и в его печатных органах; ниже я указанную аргументацию сжато лишний раз воспроизве­ду.

Следовало бы нашим (да и всяким вообще) поборникам "научно обоснованных" программных мероприятий отправляться всегда от той простейшей и незыблемой    научной   истины, что предвидеть и успешно планировать предстоящий ход какого-либо явления можно только при условии, если познана (в известном приближении, конечно)   сущность   данного явления и некоторые определяющие,   сущностные  законы его протекания; раскрытие сущности тех или иных естественноисторических феноменов, а постольку - плодотворное овла­дение ими и использование их в интересах человека, это и было, соб­ственно, во все времена критериальным признаком   науки, отграничивающим её от прожектёрства, утопизма, демагогии и прочих, более или менее агрессивных, форм людского невежества.

С этой точки зрения, если подойти к такой сверхсложной совокуп­ности разнообразнейших и разнонаправленных явлений, как общество в целом, то его сущность на современном уровне научного познания ("со­временном" в широком смысле) была установлена Марксом и В.И.Лениным: было показано, что сущностным остовом, сущностным "каркасом" общест­венного организма выступает его   базис , или система его производственных отношений, отношений между людьми в связи с производст­вом, обменом и окончательным распределением материальных и духовных благ. Потому-то мы и повторяем неустанно, что Маркс и его продолжа­тели создали науку об обществе; это не расхожие слова, а констатация кардинальнейшего факта,- что впервые оказалась выдвинута такая фор­мулировка совокупной   сущности  общественных явлений, на ос­нове которой, действительно, стало возможно методически предугады­вать (с немалой достоверностью) их будущее развёртывание и до известной степени его, это развёртывание, направлять; до известной сте­пени, причём весьма высокой.

Но отсюда непосредственно вытекает и дальнейшее, не менее примечательное обстоятельство: что ревизовать Марксово определение общественной сущности (сущности данного общественного строя) как системы производственных отношений значит сползти, в социальном теоретизиро­вании, с подлинно-научной на донаучную ступень и лишить себя всякой возможности достоверно предвидеть - следовательно, и разумно форми­ровать - будущую эволюцию общественного устройства именно как разви­вающейся   целостности, именно в его содержательно-сущн­остном плане.

С третьей Программой партии,- которую мы сегодня post factum анализируем,- в итоге не что иное и произошло: марксистская трактов­ка сущности (структуры) общества как производственно-отношенческого  базиса  оказалась в ней подменена "материально-технической ба­зой" - категорией не марксистской, а каутскиански-бухаринской; и на этом разговор о   научности  Программы можно было считать за­конченным, ибо уже тогда априори было ясно, что декретировать сроки "вступления в коммунизм", не высветив сущностных закономерностей его становления в современных исторических условиях,- дело совершенно пустое.

Спрашивается,- далее,- какова же в действительности эта, не вы­свеченная и не отображённая в Программе,   сущностная  кар­тина эволюционирования современного социалистического строя по на­правлению к коммунизму? Сущностная - значит, как мы договорились уже, базисная; но базис представляет собою костяк, "несущую кон­струкцию" всех протекающих в обществе на рассматриваемом отрезке его истории производительных процессов, имеющих своим результатом созда­ние материальных или культурных ценностей (он есть "форма развития производительных сил", как это издавна резюмируют в марксизме).

Самое понятие базиса как качественно-структурной определённости, отличительной специфики некоторого, обычно достаточно длительного исторического этапа в развитии общества,- понятие это подразумевает, что базис,  строй производственных отношений, не может меняться и фактически не меняется, так сказать, ежедневно; базисные изменения - особенно изменения главного базисного отношения, каковым служит собственность на средства производства,- совершаются лишь периодиче­ски, лишь от одного, вот именно, исторического этапа к другому, в рамках же каждого такого этапа производственно-отношенческая струк­турность в основном подлежит только     конкретизации, только "разветвляется", нащупывает и оттачивает бесчисленные частные формы своего творчески-стимулирующего воздействия на производитель­ные силы.

Характерная периодичность (цикличность) крупномасштабных производственно-отношенческих сдвигов в динамике общественного организма, а также сравнительная быстротечность самого сдвига в сопоставлении с протяжённостью "спокойного функционирования" базиса,- всё это и поз­воляет описывать социоструктурный сдвиг как   скачкообразный  акт. Скачкообразность не означает тут, конечно, якобы соци­альные структуры перестраиваются обязательно в порядке некоего спон­танного, хаотического взрыва; но вот что она означает уже точно, так это следующее: всё, что происходит с базисом как таковым (т.е. может и должно квалифицироваться не как "обрастание подробностями" на фоне общей длительной стабильности, но именно как внутренняя перестройка,   перемена),  все эти внутренние "реорганизации" в системе про­изводственных отношений вершатся целиком и полностью на рубеже между двумя "базисными циклами", заканчивающимся и начинающимся, на рубеже между двумя достаточно крупными отрезками в экономико-политической истории данного способа производства.

Социоструктурные (базисные, или производственно-отношенческие) передвижки, изменения в типе собственности на средства производства, в способе соединения средств производства с реальным, конкретным производителем,- вот они-то и образуют, в конечном итоге, естествен­ные, объективно-исторические границы между этапами развития данной общественной формации. Со всей очевидностью, чтобы наметить истинно   научную, опирающуюся на познание   сущностных  взаи­мосвязей картину предстоящего обществу развития лет на десять - двадцать вперёд, надо:

показать, прежде всего, что временной масштаб нашего про­граммирования выбран не произвольно, что нашему десятилетнему (допустим) сроку и в объективной действительности отвечает какой-то отно­сительно "закруглённый", поддающийся вычленению процесс, который вот сейчас начинается и как раз лет десять будет продолжаться; другими словами, что мы стоим на пороге очередного базисного цикла.[7]

В литературе нашей политэкономической и экономико-философской на каждом шагу читаем, что развитие общественно-экономической формации есть объективный процесс, закономерности которого "не зависят от во­ли и сознания людей", что он, повинуясь своей внутренней логике, распадается на фазы, этапы и т.д.; но тогда всякая разумная про­граммно-плановая деятельность ни от чего другого, поистине, и не может отталкиваться,- кроме как от того, чтобы установить и описать, хотя бы приблизительно, на какой "кусок" закономерно процессирующей объективной реальности направлены наши замыслы и какими законами, специфическими именно для данного конкретного куска, мы собираемся руководствоваться в нашем по нему "путешествии". Коль скоро же и впредь мы полагаем программировать и планировать так, что сущностно­-структурные циклы объективной экономической реальности будут закан­чиваться  посередине  наших "плановых циклов", мы вряд ли увидим коммунизм намного раньше, чем если бы вообще ничего не плани­ровали и всё дело его построения пустили по волнам экономической стихии.

 

* * *

 

Столь фундаментален этот характерно-материалистический принцип объективной содержательности подлинно научного долгосрочного программирования, что нелишне, пожалуй, подытожить ещё раз:

мы проектируем на будущее не просто какую-то ничем не обус­ловленную последовательность наших собственных субъективных дейст­вий, а материальный, объективно-реальный процесс, во многом,- и впрямь,- от нас не зависящий, хотя мы и являемся непосредственными его участниками и агентами; контуры наших планов должны отображать, воспроизводить объективный сущностно-структурный "контур" этого про­цесса; план, рассчитанный на определённый срок и на определённые "конечные результаты", должен открываться широким и убедительным по­казом того, какие реальные тенденции в самом общественно-экономическом ("базисном") бытии позволяют ставить намеченные планом задачи и твёрдо надеяться на их выполнение.

Если социальные проектировщики не в состоянии объяснить, на ка­ких   действительных  процессах в "базисной субстанции" общественного производства они основывали свои прогностические "сце­нарии", прикидки и расчёты (или если соответствующие объяснения не идут дальше примитивной экстраполяции наличного положения вещей),­- этого рода "проектирование" не может быть признано научным. С по­добном ползуче-"стратегическим" мышлением, игнорирующим элементарные истины материализма в общественном познании, надо решительно кон­чать, и в нашей плановой практике не должны иметь места проекты и "стратегии", при изложении которых легко можно "обойтись" без едино­го обращения к сущностным категориям марксистско-ленинской науки об обществе.

Если существенная, сущностная упорядоченность, "сформирован­ность" общества конкретно-исторически воплощена в его базисе, то за­коном движения базиса является циклическое по своей природе взаимо­действие с производительными силами,- периодически разрешаемое и самовозобновляющееся диалектическое противоречие, смысл и "работа" ко­торого заключаются в том, что данная система производственных отношений служит, сколько сможет, для общественных производительных сил активно структурирующим, охраняющим и побуждающим началом (формой их развития), а затем "устаревает", "тормозит" производительные силы и как результат скачкообразно замещается новой формой, качественно бо­лее совершенной и высокой. Самый напряжённый, "взрывоопасный" момент всего движения - это, как нетрудно догадаться, непосредственно "ска­чок", стык двух таких циклов, когда происходит смена, фронтальное усовершенствование опорных производственно-отношенческих структур или иная качественная в них пертурбация. Отсюда видно, насколько это неразумная, глубоко-несовременная и отсталая "методология",- строить прогнозы, планы, "стратегии и тактики", абсолютно не считаясь с объективными ритмами, с объективным развёртыванием структурных цик­лов в экономике, рискуя тем, что "пограничная зона" двух соседних циклов ляжет где-то посередине планового срока и вместо предусмотренного планом бодрого наращивания количественных показателей при­дётся спешно, наугад нащупывать нужную "переделку" в организационно­-политических механизмах, в отношениях собственности. А в спешке не­мудрено натворить и ошибок.

Структурно-организационная "лихорадка", которая ныне многие ме­сяцы подряд нещадно "треплет" Польшу, причём крайне болезненно,­- впечатляющая ("нарочно не придумаешь") демонстрация и резюме этого антидиалектического подхода, когда сочиняли безмятежные, деревянно поступательные "программы для целого поколения"[8], в то время как тяжелейший межциклический "стык", никем не "опознанный", стоял бук­вально под дверьми.

Не мешает вспомнить, что совершенно та же ситуация "латания и перелицовки на ходу" организационно-управленческих схем (помимо которых "не дотянуться" и до схем базисных) возникла у нас вскоре по­сле провозглашения XXII съездом партии обсуждаемой нами теперь Про­граммы КПСС,- когда вместо прокламированного "подъёма производитель­ных сил" обнаружилось резкое их затормаживание, вызванное нарушением (в 50-х годах) ведомственно-отраслевого принципа в руководстве на­родным хозяйством. Со всей ясностью, тогдашнее возвращение к мини­стерской, централизованно-ведомственной системе хозяйствования, "об­росшее" по пути ещё разными прочими идеями и вылившееся, в итоге, в "экономическую реформу",- это, если приглядеться, и была та самая межциклическая производственно-отношенческая реконструкция, чёткий набросок которой по-настоящему должен был бы   открывать  со­бою "генеральную перспективу" первой половины 60-х годов в качестве её опорного, "скелетного" мероприятия и главного, вот именно, экономического рычага смутно мерещившихся улучшений. Но эта фундаменталь­нейшая "тонкость" так и ускользнула от осознания, а между тем с эко­номической реформы фактически начался, в нашем народнохозяйственном комплексе, новый структурный цикл (или подцикл), причём   совсем  другой, нежели тот, который имела в виду (увы, так же "бессоз­нательно") партийная Программа и уточнявшая её двадцатилетняя "пер­спектива". А отсюда - оттого, что жили при одной производственно-от­ношенческой реальности, думали же, как говорится, на другую,- и про­истекли все воспоследовавшие в дальнейшем конфузы и неувязки, кото­рые нет надобности здесь заново перечислять.

* * *

 

Среди положений, включённых в своё время в Программу и в сопутствовавшие ей выступления партийно-государственных деятелей, некото­рая часть,- бесспорно,- ни в какие нежелательные "трения" с нашей внутриполитической и внешнеполитической практикой не вошла, и они постольку могут характеризоваться как успешно выдержавшие ещё одну жизненную проверку; ещё одну - потому что сказанное относится глав­ным образом к добросовестно воспроизведённым в Программе (не слишком уж, к слову, многочисленным) давнишним, апробированным истинам ком­мунистической доктрины,- например, к положению о мирном сосуществова­нии как об объективно-необходимой "модели" взаимоотношений с буржуаз­ными государствами и специфической современной форме классовой борь­бы.

Следует данное обстоятельство (хоть что-то подтвердилось) привет­ствовать как безусловно отрадное, но оно ни в малейшей мере не должно истолковываться так, будто Программа оказалась "в целом верна" и на сей день нуждается лишь в "редактировании"; "в целом", в общих чертах можно не без успеха ориентироваться и на сочинения Платона или Аристо­теля (не говоря уже о Марксе), ибо они также кое-что - иногда даже весьма существенное - предвосхитили вполне правильно.

Между тем, Программа партии - не учебное пособие, вся ценность которого в корректном пересказе испытанных истин, и не общее предвос­хищение; это   рабочий ,  политико-технологический (если так можно выразиться) документ, непосредственное руководство к действию, призванное решить чётко определённый круг этапных для партии и для класса задач, и коль скоро назначенные сроки истекли, задачи же упор­но не решаются,- о "редактировании" такой Программы резонно ставить вопрос лишь в том единственном смысле, в каком "редактируют" инженер­но-конструкторскую документацию, по которой изготовили, к примеру, холодильник, а он греет, вместо того чтобы охлаждать.

Стратегическая, этапная "нагрузка" третьей Программы КПСС была, как предполагалось,- построить "в основном" коммунизм, через создание его "материально-технической базы"; но поскольку "коммунизма" никако­го и никаких его "баз",- ни в основном, ни в частностях,- нет и в по­мине, вывод из этого всего, по совести, может быть лишь один:

заложенная в Программу мертворождённая "концепция" построения коммунистического общества   ошибочна ,  и её надо не "редакти­ровать", не "спасать" от справедливой критики, а подвергнуть принци­пиальному марксистскому анализу и   заменить  какой-то иной разработкой, более убедительной и практически-дееспособной.

В проделанном рассмотрении мы напомнили уже и показали,- лишний раз,- что марксистски-грамотное социальное проектирование должно ис­ходить из динамики   сущностного, "скелетного" устройства общественного организма- иначе говоря, из динамики его производст­венных отношений; что же касается "материально-технической базы", то с марксистской точки зрения технические закономерности никоим образом   сущностными  закономерностями общественного развития не яв­ляются,- как сущностная категория техника фигурирует в "учении" Буха­рина, но не у В.И.Ленина и не у Маркса. Стало быть, весь праворевизи­онистский "теоретико-философский алгоритм" Программы – в корне ложный: всё это порочное "триединство", согласно которому

"вначале" сооружается абстрактно, самодовлеюще взятая "мате­риально-техническая база", толкуемая к тому же просто как аморфное скопление вещных экономических величин (столько-то миллионов тонн стали, зерна, миллиардов киловатт-часов электроэнергии и т.д.);

к этому аморфному вещному скоплению неким туманным способом ("постепенно", т.е. по существу едва ли не автоматически) прирастают "коммунистические общественные отношения",

и - наконец - "формируется новый человек".

С позиций не механицистского, бухаринского, но   марксисткого материализма, однако, всё обстоит как раз наоборот:

техника - всего лишь элемент производительных сил, причём не главный (главным являются опять-таки   люди ,  трудящиеся массы); у неё   нет  какой-то собственной трансцендентной, "надчеловеческой" логики развития, "отдельной" от объективной логики того спо­соба производства, к которому она конкретно-исторически принадле­жит;

человек,- несомненно,- переделывает при помощи техники свои жизненные условия и в известной мере самого себя, ведь она для это­го и создаётся; но не техника,- в конечном итоге,- "формирует" лю­дей и их экономико-политические взаимозависимости, а   люди и их отношения     выступают активной, безоговорочно предопре­деляющей и направляющей социально-исторической формой технического прогресса, формой, вне которой он лишается внутреннего побуждающего импульса и всякого смысла вообще.[9]

 

* * *

 

Суммируя,- если вооружать сейчас партию и народ Программой, в которой бы коммунизм был, действительно, предметом марксистски-обо­снованного теоретического расчёта (а не крикливого бахвальства и не очередной никому не нужной "утки"), то узловые пункты такого расчёта следующие:

надо уяснить,- во-первых,- насколько далёк наш теперешний базис от базиса собственно коммунистического (или, напротив, на­сколько близок к нему),- каково структурное "расстояние", отделяющее нас от коммунизма, и какого характера базисные трансформации нас ждут на этом пути;

выяснить это,- со всей очевидностью,- означало бы, что мы определили, в какой структурный цикл мы с нашей новой Программой входим;

но мы ведь не попросту пассивно "входим", а и активно   открываем  новый цикл,- устанавливая, во-вторых, какие измене­ния, какую перестройку надо в базисных структурах совершить, чтобы в полной мере вернуть, на открывающемся этапе, наши производственные отношения к роли "главного двигателя" производительных сил, мощно расчистить, расширить "структурный горизонт" всего нашего производи­тельного развития и сообщить производительным силам   действительный, давно и болезненно требующийся качественный подъём.

Стержень, концептуальный "хребет" новой партийной Программы,­- если, повторим опять-таки, это будет (или, точнее,   когда  это будет) именно Программа, но не пустопорожнее праворевизионистское сочинительство,- стержень и общую концепцию новой Программы должна образовать развёрнутая характеристика того структурного "отрезка пу­ти", того   структурного цикла,  который лежит сегод­ня между нами и коммунизмом как таковым, а также той базисной перестройки, которая необходима, чтобы указанный новый цикл "отомкнуть", чтобы разрешить нагромоздившиеся противоречия в системе "производи­тельные силы - производственные отношения", экономически производи­тельные силы "реорганизовать", "реструктурировать" и тем самым "растормозить" их рост на достаточно протяжённое время вперёд.

В подробностях излагать здесь все дальнейшие соображения, кон­кретизирующие названную концепцию, не отвечает задачам и ограничен­ному объёму настоящих заметок, но что такая концепция вполне может быть построена, на нынешнем уровне продвинутости марксистских иссле­дований у нас в стране,- нагляднейшим свидетельством этому служат многочисленные и по ходу вещей всё более детальные её наброски, со­держащиеся в моих теоретических работах, адресованных в разное время (начиная с 1976г. - с письма в XXV съезд КПСС) Центральному Комите­ту, редакциям "Правды", "Коммуниста", ещё некоторым другим относя­щимся к делу изданиям, учреждениям и лицам - "Вопросам философии", руководству Отделения философии и права АН СССР и пр. В.И.Ленин учил,- как известно,- что открыто, последовательно и убеждённо проводимую идею нельзя никогда считать чьей-то личной причудой, она есть порождение и выражение определённой объективной необходимости в развитии социальной обстановки. Продолжающаяся годами дискриминация вышеупомянутых трудов,- постольку,- отнюдь не одно лишь игнорирова­ние моих личностных конституционных гарантий (что, собственно, и са­мо по себе недопустимо), но негодная попытка антиправовыми, грубо-­репрессивными мерами "помешать" осуществлению, вот именно, определённой и при этом фундаментальнейшей необходимости в развитии самой партии и Советского государства, в развитии всего нашего обществен­ного строя: необходимости вернуться от безграмотно-реставраторского к   марксистскому  пониманию и освещению объективных про­цессов, вершащихся в структурных "недрах" нашей общественной форма­ции, а отсюда и к марксистским   методам  непосредственно-прак­тической работы с ними. Следует,- конечно же,- согласиться с Л.И.Брежневым, что тем, кто выступает с правдивой и деловой крити­кой, незачем скрывать своё лицо, но у бесспорного этого положения есть и другая, не менее важная сторона, явно им просмотренная: лицо своё незачем скрывать и тем, кому правдивая, деловая критика адресо­вана; когда к тебе обращаются на внятном, разумном человеческом языке, с обстоятельной и безупречно проработанной критической аргумен­тацией, надо   отвечать - отвечать на том же языке разума, партийной принципиальности и гражданской порядочности, а не спесивым ломаньем, барством, многолетней игрой в молчанку и прочими бюрокра­тическими "иносказаниями". Вне всяких сомнений, подобного рода "анонимщки" на высоких постах,- которые от других требуют "честных и открытых" обращений, а сами, вместо честного ответа на честно и от­крыто выраженную критическую озабоченность, окружают критику цинич­но-непробиваемым "заговором молчания", да ещё репрессируют людей за их государственную инициативу,- подобные "анонимщики", несомненно, явление в нашей жизни куда более отталкивающее и разрушительное, не­жели анонимщик "обычный", брызжущий ядом из своей подворотни.

Свободный выход на страницы нашей печати, к научной и иной ауди­тории собственно-марксистских идей общественного прогресса как дви­жения  экономического базиса общества (а не "ма­териально-технической базы"), в его взаимодействии с производитель­ными силами, в первую очередь с классом-производителем,- выход марк­систских идей из "подполья", где они ныне у нас обретаются, безуслов­но, эффективнейшим образом способствовал бы решению проблем, стоящих перед современным социализмом как в СССР, так и за его пределами, и избавил бы нас от удручающе реальной угрозы протоптаться (в дополне­ние к двадцати потерянным годам) ещё годы на "заново отредактированной" обочине единственно верного - марксистского - пути в коммуни­стическое будущее.

 

Кандидат

философских наук    Т. Хабарова.

 

Москва, февраль 1981г.