И.В.СТАЛИН И СОВРЕМЕННЫЙ КЛАССОВЫЙ ПОДХОД

Выступление на научно-практической конференции

позвольте мне воспользоваться вашим сегодняшним мероприятием, чтобы постараться в очередной раз растолковать ту позицию, на которую рано или поздно, но необходимо должна встать здоровая, дееспособная часть всего нашего движения в целом. И на которую пока эта здоровая часть не встанет, у нас так и будет продолжаться вот это изнурительное топтание на месте, всеми нами год за годом вокруг себя наблюдаемое.

Слава богу, позиция эта – советская позиция,– как её ни замалчивали и ни третировали, но на сей день она достаточно и даже вполне известна.

Мы находимся на временно оккупированной транснациональным капиталом территории Союза Советских Социалистических Республик. Никакого "капитализма", в собственном смысле этого слова, тут нет, не могло образоваться и не предвидится на будущее. Если на этой территории ещё теплится какая-то жизнь, то только благодаря остаткам оккупационно разрушаемого социалистического народного хозяйства. Последние из этих "реликтов социализма" добиваются у нас на глазах: это система государственно гарантированного землепользования, единая энергетическая система, единая система железнодорожного транспорта и система централизованного коммунального жизнеобеспечения. Та дикость, которая после этого воцарится, она не то что на капитализм, но разве лишь потянет на первобытно-общинный строй.

СССР де-юре продолжает существовать, де-юре продолжается действие Советской Конституции 1977 года. Сохраняется правосубъектность СССР на международной арене. Временно оккупированной территорией управляют коллаборационистские режимы, возникшие в результате уголовных преступлений против государственного суверенитета СССР и волеизъявления Советского народа, а потому нелегитимные с момента их возникновения. Мы по отношению к этим режимам должны выступать не как какие-то "оппозиционеры" по отношению к законной власти, а наоборот,– если бы разумно себя вели, то выступали бы как представители и выразители интересов предательски свергнутой законной (т.е. Советской) власти по отношению к марионеткам транснационального империализма, узурпировавшим власть в стране путём информационно-психологического насилия над людьми.

Выход из создавшейся катастрофы – организация и развёртывание национально- освободительной борьбы. Борьбу эту должен вести Советский народ, продолжающий оставаться материальным носителем государственности СССР и единственным законным хозяином всех рукотворных и нерукотворных богатств на территории страны. Складывание Советского народа как новой исторической общности людей зафиксировано в преамбуле Конституции СССР. Этническим ядром Советского народа является великий русский народ, его социальное ядро составляет революционный, т.е. нацеленный на построение коммунистического общества рабочий класс.

Главная задача всех наших левых сил – консолидация Советского народа, приведение его в национально-самосознательное состояние, т.е. в состояние способности и готовности к освободительной борьбе.

И вот, как это ни противоестественно, но распространение советской концепции освобождения нашей Родины тормозится под тем предлогом, что в ней,– дескать,– не соблюдается классовый подход.

Скажу сразу, что советизм – это не умаление и не отрицание марксистского классового подхода, а как раз его наиболее зрелая и развитая современная форма. Вообще-то в наших наработках, в том числе и опубликованных, эта аргументация не однажды излагалась, но коль скоро так упорно не доходит до понимания, давайте всё это просмотрим ещё раз.

ЧТО БОЛЬШЕ ВСЕГО здесь удивляет, так это нежелание открыть глаза на ту простую вещь, что классовая борьба – это явление исторически изменчивое. Она же в разные эпохи выглядит совершенно по-разному. Например, революция; в том её облике, в каком она обычно при произношении этого слова витает у нас перед умственным взором, это же приобретение исторически совсем недавнего времени, последних нескольких веков. Где вы видели рабовладельческое государство, посредством политической революции превратившееся в феодальное? Не было такого никогда. Могущественные рабовладельческие государства древности просто рухнули, сошли с исторической сцены в результате столкновений с завоевателями. А феодальный строй образовался в других странах, где ему не обязательно предшествовало развитое рабовладение.

Далее, революция буржуазная и пролетарская. Между ними тоже огромная разница, несмотря на внешнее сходство.

В буржуазной революции, там имеется чёткая грань между классом – претендентом на захват власти и классом – главным элементом производительных сил, классом-производителем, который, собственно, и служит человеческим "мотором" революционных перемен. Но не трудящиеся приходят к власти по итогам буржуазной революции, к власти приходит новая разновидность эксплуататорской элиты.

Что же касается революции пролетариата, то с ней дело иначе обстоит, и у власти утверждается, впервые в истории человечества, именно класс-производитель. Конечно, тут тоже можно много говорить о "бюрократическом извращении" пролетарского государства и пр., но не зря В.И.Ленин подчёркивал, что господство класса, прежде всего,– в конституционно закреплённых отношениях собственности. А в этом плане рабочий класс с его социальными союзниками после Великого Октября стал в нашей стране, однозначно, господствующим, государствообразующим классом.

Но это же гигантский сдвиг во всей логике классовых противоборств, в самой структуре мирового революционно-освободительного процесса.

Если раньше кульминационным пунктом, "точкой роста" этого процесса и концентрированным выражением его энергетики выступала революция, то теперь таким кульминационным пунктом сделался самый факт образования на Земле государства трудящихся – СССР. И концептуальным освоением этого сдвига мы обязаны как раз И.В.Сталину.

Правда, И.В.Сталина натолкнул на это ряд вполне, так сказать, эмпирических обстоятельств, но прогностический потенциал сформулированных им выводов и их концептуальная значимость от этого ничуть не тускнеют.

В 1920-х годах председателем Коминтерна, как известно, был Зиновьев – рьяный сторонник троцкистской теории "мировой революции". В духе "мировой революции" Зиновьев и его коминтерновские единомышленники стремились трактовать едва ли не каждую протестную акцию масс в капиталистических странах, хотя бы никакого собственно революционного содержания в ней и не прослеживалось. Так произошло со всеобщей стачкой в Англии в мае 1926г. Безусловно, это было впечатляющее проявление протестной энергии английского рабочего класса. Но ни рядовые участники стачки, ни её профсоюзное руководство не ставили себе целью ниспровержение существовавшего в Великобритании общественного строя. Тем не менее, зиновьевцы в связи со стачкой погнали волну псевдореволюционной истерии. При этом сочинялись всевозможные небылицы: например, о массовой гибели – якобы – английских горняков от голода и т.п. Немудрено, что под влиянием этих небылиц доверчивые и отзывчивые советские люди бросились собирать средства в помощь мнимым голодающим, хотя и самим в ту пору приходилось несладко. Советские профсоюзы перевели в адрес забастовщиков значительные денежные суммы – в общей сложности, более двух млн. рублей.

Английское правительство,– чего и следовало ожидать,– расценило все эти действия как неприкрытое вмешательство во внутренние дела своей страны. Отношения с англичанами оказались основательно испорчены. Вскоре на эту ситуацию наслоился ещё крайне неблагоприятный для англичан оборот событий в Китае, где развитие национально-освободительной борьбы поставило под прямую угрозу британские экономические интересы, в виде заключённых ранее с Китаем неравноправных договоров. Англичане пытались продлить жизнь этим неравноправным обязательствам, в обмен на дипломатическое признание Национального правительства Китая, сформированного Гоминьданом. Но такой вариант явно не устраивал, прежде всего, сам китайский народ, который ответил на эту возню яростными аитибританскими демонстрациями.[1] Однако, поскольку СССР, в общем-то, и не скрывал, что считает сохранение неравноправных договоров при любом раскладе неприемлемым, то чаша терпения английских консерваторов, как говорится, переполнилась, и они в мае 1927г. расторгли с нами дипломатические отношения, параллельно развернув против нас бешеную пропагандистскую кампанию.

Как мы – т.е. Советский Союз – на всё это реагировали.

Зиновьева летом 1926г. вывели из состава Политбюро ЦК ВКП(б), а в ноябре того же года, по представлению Объединённого пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), заявившего, что Зиновьев не выражает позицию советских коммунистов, он вынужден был покинуть и пост председателя Коминтерна.

Английский дипломатический демарш был для нас чреват не только новым, абсолютно ненужным витком международной изоляции, но он вообще мог обернуться войной. В сталинском докладе на ХV съезде ВКП(б) мы находим параграф, который так и называется: "Усиление интервенционистских тенденций в мире империалистов и угроз войны (в отношении СССР) есть один из основных факторов нынешнего положения."[2] А что означала для нас война в конце 1920-х годов, когда индустриализация только-только начиналась и сельское хозяйство не было ещё коллективизировано,– это, думается, не надо длинно объяснять.

И таким образом, перед Сталиным – и как перед теоретиком, и как перед практиком социалистического строительства – во весь рост встала необходимость на том и на другом уровне раз навсегда разобраться с тем, что важнее: революция или её результат; и можно ли в топку революции, пусть даже и мировой, безрассудно бросить государство диктатуры пролетариата, пусть даже и в одной отдельно взятой стране. Выбор был Сталиным сделан решительный, бесповоротный и единственно правильный: после успешного свершения социалистической революции высшей объективной ценностью мирового освободительного процесса, его средоточием и ориентиром для всех его участников становится уже не революция как таковая, а факт начавшегося существования государства рабочих и крестьян.

"Со времён победы Октябрьской революции,– пишет Сталин осенью 1927г.,– марксистами могут быть лишь те, кто поддерживает решительно и беззаветно первую в мире пролетарскую диктатуру."[3]

На Объединённом пленуме ЦК и ЦКК в августе 1927г. он говорит:

"Есть один вопрос, который ставит водораздел между всеми возможными группами, течениями, партиями и проверяет их революционность или контрреволюционность. Этим вопросом является ... вопрос об обороне СССР, вопрос о безусловной, безоговорочной защите СССР от нападений со стороны империализма.

Революционер тот, кто без оговорок, безусловно, открыто и честно ... готов защищать, оборонять СССР, ибо СССР есть первое в мире пролетарское революционное государство, строящее социализм. Интернационалист тот, кто безоговорочно, без колебаний, без условий готов защищать СССР потому, что СССР есть база мирового революционного движения ... Ибо кто думает защищать мировое революционное движение помимо и против СССР, тот идёт против революции, тот обязательно скатывается в лагерь врагов революции."[4]

Вот здесь перед нами, в сущности, по-настоящему современный, хотя и сформулированный более семидесяти лет тому назад, РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КЛАССОВЫЙ ПОДХОД. На сегодняшний день выражением этого СТАЛИНСКОГО подхода и является концепция, как мы его коротко называем, советизма, разработанная Большевистской платформой в КПСС и Движением граждан СССР.

С выходом пролетариата на международную арену в качестве государствообразующего субъекта классовая борьба, естественно, в корне меняет свои формы. Главным её проявлением становится противоборство социализма и империализма на межгосударственном уровне, т.е. ВОЙНА. Соответственно, мы и анализируем создавшуюся у нас ситуацию в терминах Третьей мировой, или информационно-психологической войны. Это война нового типа, ибо формы ведения боевых действий также исторически меняются. В информационно-психологической или информационно-интеллектуальной войне огромное, по сути решающее значение приобретает смыкание внешнего геополитического противника с антисоциалистическими элементами внутри страны: это феномен "пятой колонны", многолетнего идеологического, экономического и политического вредительства, и наконец, национальной измены в верхах партийно- государственного руководства.

Соблюдать в этих условиях классовый подход – это значит не допускать даже и мысли о том, будто СССР мог окончательно и всецело прекратить своё существование. Он продолжает существовать, только во временно оккупированном состоянии. Упустить это главное звено означает упустить всю цепь, и после этого уже ни к чему все эти разговоры, что мы, мол, СССР восстановим, мы совершим вторую социалистическую революцию и т.п. Ничего вы не совершите и ничего вы не восстановите, потому что вы выпустили из рук логику классовой борьбы.

И.В.Сталин всех нас предупреждал, что после Великого Октября для подлинного марксиста, интернационалиста и революционера есть только две позиции: одна – это позиция безоговорочной защиты СССР, другая – позиция фактической борьбы против СССР[5], фактического скатывания в лагерь врагов революции. Той самой революции, о которой у нас нынче столь многие без устали и без всякого смысла, прощу прощения, верещат.

Вот вам Иосиф Виссарионович исчерпывающе разъяснил, куда, в какой разряд вы попадаете, отказываясь признать существование СССР и бросить все силы на его защиту, а в нашей сегодняшней обстановке – на его освобождение.

Освобождать страну от чужеземного вторжения, какую бы форму оно ни приняло, должен, опять-таки, не самодовлеюще взятый "класс", а это должен делать народ. В данном случае это Советский народ. Почему понятие Советского народа "противоречит" классовой точке зрения, тоже уразуметь совершенно невозможно. С 1996г., по меньшей мере, я в своих выступлениях десятки раз, наверное, приводя пачками цитаты из наших основоположников, доказывала, что класс отдельно от народа практически не существует, полностью вычлененный из народа класс – это псевдомарксистская фикция. Когда говорят о передовом, революционном классе как о гегемоне, то где, в какой среде, по отношению к кому эта его гегемония? По отношению к народу, вот к кому. Передовой класс волей или неволей сплачивает вокруг себя народ, структурирует его, отделяет зёрна от плевел, организует на какие-то общенационально значимые дела, потому он и гегемон.

Если в досоциалистических, эксплуататорских формациях это сплочение народа вокруг класса-гегемона достигается во многом, если не в основном вынужденно, то при социализме идеологию революционного рабочего класса, его духовные и нравственные ценности люди в массе принимают сознательно, ибо это, по существу, есть и их собственный взгляд на мир, на жизнь, на порядок вещей. Советский народ, таким образом,– это сугубо классовая категория, это новая историческая ипостась в развитии самого рабочего класса как синонима вообще всех людей труда, объединённых целью построения коммунизма.

Так выглядит сегодня классовый подход, и чем скорее этот его современный, СТАЛИНСКИЙ облик сделается у нас в левом движении общепринятым, тем скорее мы начнём, вот именно, двигаться куда-то,– а не топтаться по замкнутому кругу, как это, к сожалению, имело и имеет место до сих пор.

[1] См. об этом М.В.Александров. Внешнеполитическая доктрина Сталина. Canberra, Australian national university, 1995.

[2] И.Сталин. Соч., т. 10, стр. 286-287.

[3] Там же, стр. 171.

[4] Там же, стр. 50-51.

[5] Там же, стр. 51.