ПРОТИВ  ПРИНИЖЕНИЯ  РОЛИ

ВЕРХОВНОГО  ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО И.В.СТАЛИНА

В  ВЕЛИКОЙ  ОТЕЧЕСТВЕННОЙ  ВОЙНЕ 

Митинг, организованный Союзом советских сталинистов
у ЦПКиО им. Горького в Москве 7 мая 1995г.

 Выступление Т.ХАБАРОВОЙ

ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ,

война, победоносное для нашей страны окончание которой мы с вами сегодня отмечаем, называлась – Великая Отечественная.

Эту войну вело и одержало в ней Победу наше славное Отечество – Союз Советских Социалистических Республик.

Эту войну вёл и одержал в ней Победу советский народ, сплотившийся вокруг самой выдающейся нации из всех, входящих в состав СССР,– вокруг великого русского народа. Из своей плоти и крови народ создал, выпестовал и вооружил доблестную Советскую Армию, равных которой ни тогда, ни ещё долгое время потом не было в мире.

Одухотворяющим и цементирующим политическим ядром народа и армии стала Всесоюзная Коммунистическая партия (большевиков), крепко спаянная с самой демократичной в истории Советской рабоче-крестьянской государственностью.

Во главе государства, партии, армии и всего сражающегося народа встал
Вождь – Иосиф Виссарионович Сталин.

Товарищи, пора нам в наш политический лексикон полноправно вернуть это важнейшее политико-философское понятие – понятие о Вожде. Никакому марксизму-ленинизму и вообще ни одной разумной системе взглядов оно не противоречит. Вождь – это просто-напросто обозначение и персонификация высшего духовно-нравственного единения народа. Когда народ становится способен осознать себя именно как народ, как единый мыслящий организм, устремлённый к великой цели, История дарует ему Вождя. Поэтому хватит клевать на лживую болтовню о "культе личности". Мы до 1953г. 36 лет жили при культе и при личностях, и страна выдвинулась в лидеры мировой цивилизации. А после 1953г. мы за те же 36 лет страну потеряли, зато у нас не было культа; но не было также и вождей. Жестокий урок преподала нам история: народ, который не хочет иметь Вождя и не понимает,  что он должен иметь Вождя, обречён на то, что рано или поздно им будут править иуды.

И наоборот, если мы намерены избавиться от власти иуд, то мы должны, прежде всего, захотеть снова стать народом, а для этого вспомнить, кем и какими мы были, когда в последний раз назывались народом и когда у нас был Вождь. Вспомнить, чтобы больше уже не забывать.

НАШИ недруги, конечно, тоже прекрасно понимают значимость фигуры Вождя и памяти о Вожде для нашей сегодняшней борьбы. Именно поэтому они лезут из кожи вон, чтобы принизить роль И.В.Сталина, в частности, во время Великой Отечественной войны. Предпринимаются,– как вы знаете,– упорные попытки противопоставить Сталину Жукова, и ряд других уловок. Мы чтим полководческие заслуги Г.K.Жукова и меньше всего хотели бы сегодня, в канун 50-летия Победы, бросить какую-либо тень на его славное имя. Но надо со всей определённостью сказать и то, что Куков и Сталин – это фигуры совершенно разного исторического масштаба, они лежат в непересекающихся плоскостях. Жуков был именно и только полководец. Сталин был Вождь.

Сталин руководил не просто армией,– причём, не отдельными операциями или фронтами, как Жуков, а всем театром военных действий,– но Сталин руководил также страной, её экономикой, её государственно-политической жизнью, её международными сношениями, её подготовкой к войне.

Я с умыслом упоминаю здесь о подготовке к войне. Пора самым категоричным образом поставить крест на вздорной легенде, будто страна к войне не была готова и вообще не готовилась. Лозунг защиты СССР от возможной империалистической агрессии был сформулирован как центральный лозунг момента ещё в 1927г. и проведён через решения Исполкома Коминтерна, т.е. на международном уровне. Кто же реально противился подготовке к войне,– неизбежность которой всем была очевидна? Подготовке к войне реально противилась правотроцкистская оппозиция, которая,– начиная персонально с Троцкого,– проповедовала в этом вопросе пораженчество, т.е. считала желательным поражение в будущей войне Советского государства, как якобы обюрократившегося. Именно поэтому оппозиционеры всячески саботировали проведение коллективизации на селе и индустриализации народного хозяйства, поскольку первая была направлена на достижение полной продовольственной независимости страны, вторая – на достижение независимости промышленной и научно-технической, а это два главных и непременных условия отпора любому внешнему врагу.

Мы всё отмываемся от обвинений в пресловутых "сталинских репрессиях", и даже в программах некоторых наших коммунистических, с позволения сказать, партий до сих пор можно прочитать о каких-то "преступлениях" тогдашнего советского руководства. Между тем, ликвидация накануне войны откровенно антигосударственной, изменнической группировки в партии и в армии была прямой обязанностью и священным долгом общенационального лидера, каким являлся тогда Сталин, и единственное, в чём можно Сталина здесь упрекнуть, это в том, что он выполнение этой задачи затянул до второй половины 30-х годов. Что касается репрессий как таковых,– т.е., преследований заведомо ни в чём неповинных людей,– то там, где они имели место, они организовывались самóй же "пятой колонной" через её ставленников в органах внутренних дел.

Не случайно именно 1937–39гг.,– по свидетельству маршала артиллерии Н.Д.Яковлева,– "стали переломными в деле оснащения нашей армии разнообразным вооружением, полностью отвечающим требованиям времени. Удалось не только разработать ряд совершенно новых образцов оружия, но и принять их в серийное производство".[1] Темпы роста оборонного производства после 1937г. вдвое и втрое превышали средние годовые по промышленности в целом и достигли в 1938г. 36,4%, в 1939г.– 46,5% к уровню предыдущего года. Объём вложений в оборонную промышленность в 1939г. превысил уровень 1936г. более чем в 4 раза.[2] Если мы с какими-то приготовлениями и не уложились к началу войны, то только потому, что этот мощный разгон был взят лишь после 1937г., а не раньше. Добавлю, что вплоть до второй половины 30-х годов у нас в военном строительстве сохранялся троцкистский территориально-милиционный принцип формирования армии, гораздо более подходивший для организации на местах повстанческой антисоветской "вандеи", чем для борьбы с таким противником, как гитлеровский вермахт. Только перед самой войной наши Вооруженные Силы приобрели, наконец, облик современной полностью кадровой армии. Численность Красной Армии возросла с двух миллионов в 1938г. до почти семи миллионов к весне 1941г.[3] Без преувеличения можно сказать: в огромной мере Победа в схватке с гитлеровским фашизмом была предопределена тем, что Сталину удалось достаточно своевременно,– хотя и с запозданием в несколько лет,– обезвредить правотроцкистских пособников Гитлера внутри страны. Сегодня это отребье человечества сумело взять реванш, и результаты – у нас перед глазами.

Огромным вкладом в Победу явилось и то, что Сталин буквально железной рукой, пойдя на определённые жертвы, не допустил, чтобы на нас была провокационно свалена вина за непосредственное развязывание боевых действий, чтобы мы предстали в глазах мирового общественного мнения в качестве агрессора. Благодаря этому могла родиться антигитлеров­ская коалиция, этот триумф советского дипломатического искусства, и мы избежали уж точно гибельной для нас войны на два, а то и на три фронта.

На протяжении 30-х годов,– по личным указаниям и настояниям И.В.Сталина,– за Уралом, вне досягаемости любых вражеских бомбардировок, была создана вторая промышленная база страны, включившая в себя около двухсот заново построенных промышленных комбинатов самого разного вида, оснащённых по последнему слову тогдашней техники. Один из иностранных свидетелей и участников этой беспримерной эпопеи писал осенью 1941г., что даже если сдадут Москву, Красная Армия ещё долгие месяцы и даже годы сможет сражаться, опираясь на Уральскую крепость Сталина, на Уральский промышленный район.[4]

Перед войной были заложены гигантские стратегические резервы сырья, топлива, продовольствия, машин и оборудования, запчастей. Достаточно сказать, что за счёт мобилизации этих резервов был полностью покрыт образовавшийся в первые два года войны дефицит гое бюджета.[5]

ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ военной экономики СССР представляет собой не меньшее чудо и не менее уникальное явление в истории, чем ратный подвиг наших воинов и полководцев на полях сражений.

Спад промышленного производства был остановлен уже в декабре 1941г., с марта 1942г. возобновился его рост.[6] В 1943г. в стране имела место картина нормального расширенного воспроизводства, со всеми признаками такового, включая рост гражданских инвестиций и личного потребления трудящихся.[7] В 1944г. общий объём промышленной продукции на 3% превысил довоенный уровень, при увеличении выпуска военной продукции более чем в 3 раза.[8]

Уже в 1943г. СССР превосходил фашистскую Германию по выпуску танков почти в 4 раза, самолётов – почти в 3 раза, артиллерии, винтовок и карабинов — в 3 раза. Качественные характеристики нашего оружия сплошь и рядом оставались недосягаемы как для противника, так и для наших англо-американских союзников.

Дивизионная 76-мм пушка конструктора В.Г.Грабина ЗИС-3 образца 1942г. была признана немецкими специалистами "гениальнейшей конструкцией за всю историю ствольной артиллерии".[9] Отношение дульной энергии у этой пушки,– т.е., силы удара,– к её собственному весу составляло 131:1, при аналогичном показателе у лучших немецких орудий – 80. Вдобавок ЗИС-3 была чрезвычайно проста и экономична в изготовлении, насчитывая всего 719 деталей, вплоть до последнего болта и заклёпки. Появление на советско-германском фронте тяжёлых танков ИС-3 конструктора Ж.Я.Котина, оснащённых 122-мм пушкой Д-25Т, ознаменовалось директивой немецкого командования своим частям не вступать с этими танками в открытый бой.[10] Удар пушки Д-25Т срезал, как ножом, башенную часть аналогичного по классу гитлеровского танка "пантера".

Наши бойцы, ворвавшиеся в рейхсканцелярию Гитлера, обнаружили там любопытный экспонат: накрытый стеклянным колпаком авиационный скорострельный пулемёт ШКАС конструкторов В.Г.Шпитального – И.А.Комарицкого. При сём было присовокуплено личное пояснение Гитлера, что это сделано в назидание немецким оружейникам, не сумевшим за годы войны создать ничего подобного.[11]

Сегодня по страницам нашей лжедемократической прессы гуляет очередная байка, будто мы остановили гитлеровское нашествие завалами из трупов наших солдат. Нет, не трупами мы остановили фашизм; мы остановили его быстро нараставшим на нашей стороне превосходством по всем факторам ведения войны,– среди которых далеко не последнюю роль играло совершенство нашей военной техники.

Кстати, существует давно известная закономерность, что людские потери государства в войне пропорциональны численности его населения. Поэтому сравнивать здесь нужно не абсолютные цифры, а относительные величины. В СССР перед войной было 194 млн, потеряли мы немногим больше двадцати, т.е. порядка 12%. В Германии было 70 млн, потеряли они больше девяти, т.е. те же, примерно, 12%. А если учесть, что в наших потерях была существенно выше доля погубленных мирных жителей и военнопленных, то и судите сами, какой получается расклад. При штурме крепости Кёнигсберг мы – штурмующая сторона – потеряли менее 4 тыс. чел., а немцы, сидя в крепости,– 40 тыс.[12] Так что ещё надо разобраться, кто кого трупами заваливал.

В течение всей войны Советское государство сохраняло неизменными довоенные розничные цены на все нормированные продовольственные и промышленные товары. Это первый и единственный случай в истории мировых войн.[13] Было обеспечено бесперебойное и в полной норме снабжение хлебом не только армии, но и гражданского населения на неоккупированных территориях. Народ не знал, что такое инфляция. Из всех воевавших стран мы оказались единственной, где оптовые цены на военную технику падали, а не росли. Себестоимость основных видов военной продукции за период войны снизилась в 2–3 раза.[14] За счёт интенсивного снижения издержек производства оборонные предприятия работали рентабельно, имели прибыль и могли содержать для своих коллективов обширный соцкультбыт, уже не говоря об отчислениях в бюджет.

ТОВАРИЩИ, поднятая нами сегодня тема поистине неисчерпаема.

Конечно, нужно говорить и о непосредственном руководстве со стороны И.В.Сталина ходом военных действий, и о его колоссальной партийно-организаторской работе, и о многом другом. Видимо, последующие ораторы коснутся этих вопросов в своих выступлениях.

Вряд ли стоит нам себя обманывать: хотя мы и собрались в честь Дня Победы, но праздника как такового для нас нынче нет. Пока что празднуют победу над нами. И вещи здесь не вернутся на свои места, покуда,– я повторяю,– народ не захочет снова стать народом и не начнёт вспоминать, как обстояло дело, когда он был народом последний раз. А последний раз это было при Сталине. Мы должны помочь ему вспомнить – вспомнить самого себя. Правда о Сталине – это и есть правда о нашем народе, каким он может и должен быть. И каким он непременно будет, если те немногие, кто сегодня это понимает, не дадут этой правде погаснуть. И не просто, товарищи, постояли на митинге и разошлись, а нужно включаться в работу, подхватывать, пропагандировать, нести дальше. Вы представьте себе, что вас Сталин спрашивает: а что вы лично сделали для нашей новой Победы? Вот и прикиньте, как вы будете выглядеть, что вы ему скажете и что он вам скажет. Давайте с этой меркой подходить к нашей работе, и думаю, что она лучше пойдёт.