КАК ВЫВЕСТИ ЭКОНОМИКУ ИЗ КРИЗИСА?

Т.ХАБАРОВА

КАК ВЫВЕСТИ ЭКОНОМИКУ ИЗ КРИЗИСА?

Сегодня общераспространённый ответ на этот вопрос гласит: дать полную свободу рыночным, товарно-денежным отношениям.

Сразу же, однако, возникает и следующий вопрос: вот мы который год эту свободу им даём, а положение в народном хозяйстве всё ухудшается. Почему так происходит, почему нет позитивных сдвигов?

Дорогой соотечественник, давайте вместе в этом разберёмся. Дело тут в том, что рыночные отношения, как и всё остальное в человеческом обществе, коренным образом меняются от одной исторической эпохи к другой. Рынок, на котором торгуют рабами, рынок, на котором торгуют землёй вместе с крепостными, рынок, на котором торгуют средствами производства и наёмной рабочей силой, и рынок, на котором ни тем, ни другим, ни третьим не торгуют, а торгуют в основном одними лишь товарами народного потребления, как при социализме,– это исторически разные типы рынка, на них царят специфические для каждого из них законы, и их нельзя путать между собой.

А поэтому правильный ответ на поставленный выше вопрос выглядит так: нужно дать "полную свободу" рыночным, товарно-денежным отношениям, но в их социалистической, а не буржуазно-эксплуататорской форме.

Об ответе же на второй вопрос вы, думается, теперь догадаетесь и сами: сдвигов положительных нет и "радикальная экономическая реформа" тяжко буксует именно потому, что мы упорно пытаемся "дать простор" товарным отношениям не в той их разновидности, которая объективно присуща социалистическому строю, а в той, которая объективно присуща капитализму.

Но в чём же выражается специально социалистический характер, специально социалистическая структура рыночных отношений, чем и как должны и чем не должны на нашем, социалистическом рынке торговать? Без сомнения, мы с вами согласимся в том, что на социалистическом рынке не должно быть "свободной" торговли рабочей силой, физическими и духовными способностями человека; иными словами,– в стране не должно быть безработицы, а должна быть полная социальная защищённость трудящихся. Из-за этого, вообще говоря, и совершается пролетарская революция, и спорить тут не о чем.

Поскольку купить рабочую силу может только собственник средств производства, то с прекращением торговли рабочей силой "свободная" торговля средствами производства, их вольный переход из рук в руки, а значит, частная (в том числе и частногрупповая) собственность на них также прекращаются. Строго выдерживаемая государственная собственность на все основные фонды и на землю, недопустимость их разбазаривания, поступления в "вольный" рыночный оборот – ещё одна аксиома социалистического хозяйствования, которую нам надо не разрушать, а незамедлительно и полностью вернуть в её законные права и всячески укрепить. Не спешите кричать вслед за Шмелёвыми, Лисичкиными и пр.: но ведь это, мол, она – государственная собственность – и довела нас "до ручки"! Не она. Сейчас разберёмся и в этом.

А пока зафиксируем главное: выходит, единственным реальным, полнокровным рынком при социализме является только рынок товаров народного потребления, потребительских благ и услуг. То, что на социалистическом рынке не фигурируют средства производства и рабочая сила, не делает его "хуже" рынка капиталистического: это просто другая структурная "модель" рыночных отношений, обслуживающая другую общественно-экономическую формацию, причём более высокую, более развитую. И наша модель объективно даже "лучше" капиталистической, потому что она не ведёт к безработице, к торговле живым "человеческим материалом", и не требует подобных "жертв" для своего нормального функционирования.

Следующая важнейшая категория товарной экономики, в том числе и социалистической,– это доход (прибыль). Доход представляет собой разницу между ценой изделия и его себестоимостью, и он может быть получен только при продаже товара на рынке. Стало быть, раз при социализме другого рынка, кроме рынка потребительских благ, не имеется, то отсюда и вытекает, что практически почти весь совокупный доход социалистического общественного хозяйства должен формироваться именно на рынке товаров народного потребления. Не пугайтесь, если мы сформулируем то же самое чуть сложнее: в социалистической экономике развитая "доходная" (прибылеобразующая) составляющая должна содержаться, в основном, только в ценах на потребительские товары.

А в ценах на средства производства и вообще на продукцию производственно-технического назначения? Вот там-то, при грамотном социалистическом хозяйствовании, большим "прибылям" как раз и не место. Цены на продукцию производственно-технического назначения должны придерживаться по возможности ближе к себестоимости, включать лишь "минимальную", как раньше её характеризовали, прибыль в размере нескольких процентов от себестоимости, причём эта норма "фондовой" (заводской) рентабельности должна быть единой и примерно равной по всему народному хозяйству и по всей номенклатуре изделий. Если оптовая цена начинает экономически "тяготеть" к себестоимости и определяться преимущественно ею, то сразу восстанавливается правильная, подлинно социалистическая политика в области всех цен безналичного оборота (а это, в общем и целом, и есть цены на средства производства): они должны неуклонно снижаться, на базе снижения себестоимости продукции через внедрение достижений научно-технического прогресса. Показатель снижения себестоимости должен стать одним из главных планово-оценочных показателей в социалистическом хозяйственном механизме. При этом следует учитывать снижение себестоимости не только "у себя", но и у получателя продукции ("соседа справа").

И ещё одно: не надо цепляться за показатель объёма выпуска продукции в рублях. Кому нужны эти "пустые", экономически фиктивные рубли, когда цена машины взлетает в несколько раз, а её полезная производительность увеличивается, дай бог, на десять-пятнадцать процентов? Нужно рассчитывать "плотность" выпуска по полезному параметру машины и поставить заслон "разжижению" этого показателя, т.е. такому положению, когда цена техники подскакивает непропорционально улучшению её рабочих характеристик. И напротив, при заметном увеличении "полезностной плотности" выпуска (когда предприятие на рубль "плана" изготовляет, грубо говоря, большее количество полезного машинного параметра),– спокойно смотреть даже и на снижение объёма реализации в рублях, считать это нормальным, приемлемым явлением.

Сказанное подразумевает также, что надо разбить и существующую ныне порочную "сцепку" между стоимостным объёмом выпуска и фондом заработной платы, поскольку эта зависимость никого ни к чему толковому на сей день не "стимулирует", кроме как к неоправданному удорожанию продукции, с целью удержать зарплату "на должном уровне". Оплата труда должна зависеть не от голой денежной стоимости произведённых изделий, а от квалификации работника, сложности порученной ему работы и степени выполнения планового задания. Премиальные выплаты трудящимся необходимо поставить не в символическую, а в самую прямую и непосредственную связь с результатами социалистического соревнования между ними.

Осуществление вышеописанных мероприятий, которое в комплексе можно охарактеризовать как упорядочение политики оптовых цен, позволит нам оздоровить обстановку на производстве, повернуть его лицом к научно-техническому прогрессу, покончить с "затратным", грубо экстенсивным типом его функционирования, создаст предпосылки для долгожданного качественного перелома в динамике показателей эффективности: материалоёмкости, фондоотдачи, а также процента "незавершёнки" в капстроительстве.

Перечислим эти мероприятия коротко ещё раз:

ликвидация (в той мере, в какой они ещё сохранились) "отраслевых нормативов рентабельности" в процентах к стоимости производственных основных фондов и материальных оборотных средств, ликвидация разнобоя в уровнях рентабельности на продукцию производственно-технического назначения (и тем более недопущение "свободной" рыночной игры цен на неё);

установление приблизительно единой по всему народному хозяйству и низкой нормы "фондовой" рентабельности в оптовых ценах, на уровне нескольких процентов от себестоимости изделия;

последовательное и неуклонное проведение линии на снижение оптовых цен, через снижение себестоимости;

ликвидация зависимости между фондом заработной платы и объёмом выпуска продукции в рублях;

использование для материального стимулирования трудящихся сверхплановой прибыли, получаемой только за счёт дополнительного, по сравнением с планом, снижения себестоимости продукции;

действенная увязка материального стимулирования работников с результатами социалистического соревнования;

учёт снижения себестоимости у получателя продукции ("соседа справа");

исчисление "полезностной плотности" валового объёма производства и контроль за этим показателем с целью недопущения его "разжижения";

узаконение возможности уменьшения объёма выпуска в рублях, если оно компенсировано соответствующим повышением "полезностной плотности", т.е. как бы увеличением суммарной массы произведённого полезного параметра (изготовление изделий более дешёвых, но лучшего качества, с более высокими рабочими характеристиками);

устранение из оптовых цен ресурсных платежей рентного характера, которые представляют собой, по Марксу, "ложные социальные стоимости", не обеспеченные никаким реальным товарным покрытием, и не выполняют в обобществлённом хозяйстве какой-либо позитивной роли, кроме того что служат предпосылками для развития инфляционных процессов.

Теперь обернёмся и попробуем ещё раз одной фразой охарактеризовать общий экономический смысл (пафос, так сказать) вышеобрисованной политики в отношении оптовых цен. Очевидно, это будет прекращение сколь-либо активных прибылеобразующих процессов в области цен на средства производства, почти полное освобождение этих "счётных" цен,– как определяет их, например, советский экономист В.Якушев,– от прибылеобразующей нагрузки.

Снова повторим: почему же, всё-таки, в ценах на средства производства ("счётных" ценах) сколь-нибудь существенной доли прибыли содержаться не должно?

Потому, что у нас нет рынка средств производства, а прибыль, реализуемая не на рынке, но какими-то "внерыночными" путями, "на бумаге", неизбежно окажется фиктивной, извратит всю картину экономической жизнедеятельности, приведёт к нарастающему дисбалансу функционирующей в хозяйстве денежной массы и её товарно-материального обеспечения. Собственно, от этого-то мы главным образом и мучаемся сегодня, и корень всех этих мучений – не "командно-административная система", а порочный, чуждый природе социалистической экономики принцип аккумуляции прибыли в основном через цены безналичного оборота, принятый в результате "хозяйственной реформы" 1965–1967 годов. Вот с чем – а не с системой централизованного планирования и управления – нужно нынче бороться, и вот какую "раковую опухоль" надо незамедлительно из нашего экономического организма удалить.

Между тем, сейчас со всех сторон несутся призывы: нет рынка средств производства – так давайте скорее откроем его! Однако, это было бы не выходом из тупика, но очередным шагом к дальнейшему увязанию в стагнационной трясине. Рынок средств производства невозможен без рынка живого труда и восстановления, следовательно, частной собственности, т.е. реставрации капитализма. Но история, при всех её драматических зигзагах, не движется вспять, не имеет "обратного хода", и раз уж она начала "пробивать" новую по сравнению с капитализмом общественно-экономическую формацию, она не позволит сползти на объективно пройденные рубежи, как бы этого кому-то ни хотелось. Результаты Октябрьской революции, как и десятилетий социалистического строительства, "переиграть" нельзя, и это должно быть всеми в нашем обществе ясно понято, в том числе и политиканствующими геростратами, кому сегодня застит глаза приоткрывшаяся возможность наломать изрядных исторических "дров".

Надо не "проситься" по-глупому назад в капитализм, а смелее взглянуть на огромный, далеко ещё не задействованный внутренний потенциал собственного нашего строя, искать способы "расколдовать", "растормозить" его и получить ту благотворную отдачу, которая может и должна быть им принесена.

Продолжим наше рассмотрение.

Оптовые (производительские) цены интересуют нас,– понятно,– не сами по себе, а в плане их воздействия на цены розничные, цены потребительского рынка. Но воздействие постоянно и неуклонно снижающихся, "ужимаемых" оптовых цен на потребительский рынок как на естественное конечное звено всей общественно-производственной цепочки будет,– нетрудно догадаться,– однозначным: оно создаст надёжный экономический фундамент для столь же постоянного и методичного снижения себестоимости потребительских товаров, в первую очередь основных продуктов питания, а следовательно, и для регулярного снижения цен на них.

Выше мы говорили об "освобождении" производительских цен от прибылеобразующей нагрузки (о резком сокращении и выравнивании доли прибыли в оптовой цене). Вторая половина этого тезиса звучит так: решающая часть (примерно, думается, четыре пятых) доходообразующей нагрузки в обобществлённой экономике должна быть перенесена именно на розничные – "трудовые", по терминологии В.Якушева,– цены, и её следует взимать в форме налога с оборота (централизованного чистого дохода государства) в цене товаров народного потребления.

Не торопитесь сразу же возмущённо восклицать: да вы что! Ведь от этого товары немыслимо подорожают! Ничего они не подорожают, но напротив: такая конструкция доходообразования и явится экономической базой для регулярного и существенного понижения их цены.

Отчего у нас сейчас падает фондоотдача, номинально растут затраты овеществлённого труда, всё время "подталкивая" к повышению розничные цены и тарифы на услуги? От непрерывного безудержного, сплошь и рядом инженерно не оправданного удорожания этих самых "фондов": техники и материальных оборотных средств. А это, в свою очередь,– как мы уже несколько раз повторяли,– подстёгивается в корне ложной, ошибочной практикой интенсивного формирования прибыли в сфере оптовых, производительских цен, чего при общественной собственности на средства производства надо, напротив, всячески избегать. Стало быть, обратный процесс – курс на систематическое понижение "фондовых" цен и сокращение доли "фондовой" прибыли в чистом доходе общества – и результаты вызовет обратные: будет уже не напирать на розничные цены и тарифы "снизу вверх", а создавать им "экономический простор" для движения сверху вниз.

Итак, в области потребительских цен предлагается:

возвести (а точнее, вернуть) в ранг государственной политики твёрдую линию на регулярное – скажем, ежегодное – снижение потребительского ценового уровня (розничных цен на товары и услуги) по основным его пунктам, через всемерное совершенствование материально-технической базы производства, безусловное относительное, а по возможности и абсолютное удешевление новой техники, очищение цен на технику от ложных "прибылеобразующих" включений, через реальное повышение производительности общественного труда, выраженное не в пустом, никому не нужном накручивании "бумажно"-денежного вала, но в неукоснительном уменьшении единичной стоимости любого изготовляемого продукта (на это справедливо указывают, например, С.Губанов, Ю.Перевощиков, В.Сиськов);

формировать основную часть чистого дохода общества в виде налога с оборота (централизованного чистого дохода государства) в цене потребительских товаров;

взимать ЦЧДГ (налог с оборота) только после фактической реализации товара потребителю (напр.: В.Белкин, В.Ивантер, А.Куликов, Я.Либерман, В.Перламутров, Н.Петраков, Д.Смолдырев, И.Шаров, Д.Швуим и др.);

рассматривать "лаг" ежегодного снижения опорных розничных цен как критерий народнохозяйственной эффективности при социалистическом способе производства, "понижательное" движение потребительского ценового уровня – как прямой аналог, в системе экономических законов социализма, понижательной тенденции нормы прибыли в капиталистическом хозяйстве;

рассматривать государственную гарантируемую установку на снижение розничных цен, создание изобилия дешёвых и высококачественных потребительских благ и услуг, на перевод наиболее элементарных товарных благ, по мере их удешевления, в категорию бесплатных – как непосредственное проявление действия основного экономического закона социализма и магистральный путь к быстрому и всестороннему подъёму уровня жизни трудящихся;

добиваться ясного понимания трудящимися того, что не пустопорожнее вздувание цен на продукцию своих предприятий, но наоборот, настойчивое снижение издержек производства, снижение единичной стоимости выпускаемой продукции является главенствующей формой работы людей "на самих себя" (С.Губанов и др.) и базой для осуществления не инфляционного, а действительного, справедливого и общественно-равновесного материального стимулирования.

Сделаем несколько замечаний к вышеизложенному.

Только проведение политики низких и целенаправленно снижаемых цен на технику и прочие материальные средства позволят нам вытащить из прорыва сельское хозяйство (если приплюсовать сюда также и восстановление оплаты труда в сельскохозяйственном производстве не "авансом", по типу промышленного предприятия, а строго в зависимости от реально полученного конечного результата). Ведь не что иное, как непомерная и непрерывно растущая дороговизна материально-технических средств провоцирует хроническую нерентабельность огромного числа сельскохозяйственных предприятий, порождает попытки "поправить" дело через выборочное повышение закупочных цен, адресованное в первую голову именно этим отстающим хозяйствам, а это, в свой черёд, плодит в массовом порядке настроения иждивенчества и захребетничества, закрепляет отставание, вместо того чтобы мобилизовать коллективы на его организационное и технико-технологическое преодоление. Равным образом, это и в других отраслях ведёт к аналогичным негативным последствиям,– когда стремятся компенсировать увеличение "входящих" затрат (на технику, оборудование, материалы и т.п.) путём соответствующего повышения собственных отпускных цен. Этот порочный приём превращается, по существу, в самовоспроизводящийся парадоксальный "механизм" финансирования не прогресса, а… технической отсталости данной отрасли (В.Ефремов; также В.Боев, Н.Глушков, И.Липсиц, А.Матлин и др.).

Далее; только разобранная выше передвижка прибылеобразующих процессов преимущественно на потребительский рынок, в цены на товары народного потребления, даст нам возможность привести в порядок финансовое положение страны, уравновесить денежную массу с её материальным покрытием, сократить и в перспективе ликвидировать бюджетный дефицит. Ведь доход, реализуемый на рынке потребительских благ,– это "здоровые" деньги (В.Белкин и др.), за которыми всегда стоит осязаемое материальное обеспечение, перешедший из рук в руки "живой" товар. При нашей системе, чем больше будет циркулировать в народном хозяйстве этих "здоровых" денег,– т.е., чем более значительная часть общественного дохода будет аккумулироваться в форме "налога с оборота",– тем меньше окажется риск серьёзно нарушить рыночное равновесие и нажить мощное "красное сальдо" в государственном бюджете.

И ещё одна немаловажная сторона этого вопроса: чем более существенная часть доходных поступлений формируется на потребительском рынке, тем более заинтересовано государство, как экономический агент, в расширении производства потребительских товаров, в улучшении их качества и разнообразии предложения, в быстрой и бесперебойной их реализации через торговую сеть. Вот где,– а не в "хозрасчёте", построенном на дутых, произвольно завышенных ценах,– лежит разгадка того, как повернуть производительный аппарат социалистического общества лицом к рядовому потребителю.

Следует также решительно распрощаться с рядом "перестроечных" мифов,– которые ещё совсем недавно, и вполне по заслугам, квалифицировались у нас как грубые политэкономические ошибки, как свидетельство непонимания основ марксистской экономической теории.

Среди этих мифов главный – это миф рыночно "независимого", "самофинансируемого" и "самоуправляемого" социалистического предприятия.

Не будем уже говорить о том, что В.И.Ленин считал частногрупповую собственность работников на "принадлежащее" им предприятие "величайшим искажением основных начал Советской власти и полным отказом от социализма" (ПСС, т. 36, стр. 481). Но где, интересно, пропагандисты этого "самоуправленческого" мифотворчества взяли образчик для своих демагогических придумок? Уж не в Югославии ли, экономику и социально-политическую жизнь которой сорокалетнее беспрепятственное культивирование подобных "концепций" поставило на грань беспримерного развала? Или в Польше, быстро и "успешно" движущейся нынче по тому же тупиковому пути?

"Самоуправляемое" по законам вольного рынка социалистическое предприятие – это безграмотный демагогический вздор, которого никогда и нигде в природе вещей не существовало, не существует и существовать не может. Развязывание рыночной стихии на буржуазный лад, провозглашение "коллективной", так называемой, собственности работников на выделенные им материально-технические средства буквально в считанные недели превратят такую производственную единицу из социалистической в безусловно и типично частнопредпринимательскую, со всеми вытекающими отсюда последствиями для честных трудящихся. Слава богу,– мы все видим, как стремительно и пугающе перерождаются производственные ячейки, только ещё краешком вкусившие обманчивой манипуляторской "самостоятельности": разгул группового эгоизма и грубой "стайной" психологии, оголтелая погоня за рублём, пренебрежение общественными интересами, отказ изготовлять жизненно необходимую народному хозяйству продукцию, коль скоро она невыгодна такому, если его допустимо так именовать, "коллективу", беспощадное пресечение всякого "инакомыслия" в своих рядах, выбрасывание не улицу "лишних" и "неугодных" людей, даже и без тени элементарной гражданской и человеческой заботы об их дальнейшей судьбе, нежелание "возиться" с молодёжью, инвалидами и т.п., вывоз за рубеж – при первой к тому возможности – товаров, в которых остро нуждается внутренний рынок. Разве не этот рваческий "хозрасчёт" железной метлой выметает каждый день с прилавков всё, что дёшево, и всё, что находит хоть малейший сбыт за рубежом? Давайте оставим, наконец, эту нашу боязливую манеру копаться во второстепенных причинах постигших нас бед и обходить молчанием причину главную, причём обычно для всех очевидную,– и только потому, что вот такая "гласность", вот такое нелицеприятное указание на прямой корень зла, а не на какие-то анонимные "тёмные силы", якобы мешающие воплощению в жизнь прекрасных и мудрых решений,– всё это может не понравиться кому-то в Кремле.

Выразителем, проводником, политическим и экономическим,– что чрезвычайно важно подчеркнуть,– гарантом осуществления классовых интересов трудящихся является при социализме не предприятие и не кооператив, а рабоче-крестьянское, пролетарское государство. Идея диктатуры пролетариата – вот концептуальный стержень не только политической, но и экономической доктрины марксизма-ленинизма. В своей статье "О кооперации" (столь излюбленной нынешними нашими фальсификаторами) В.И.Ленин на каждой странице,– причём по нескольку раз,– повторяет, что любая экономическая жизнедеятельность при социалистическом строе, в том числе и деятельность кооперативного типа, должна протекать исключительно лишь "на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т.е. рабочему классу", при условии, что "государственная власть в руках рабочего класса" и "собственность на средства производства в руках государства", что "этой государственной власти принадлежат все средства производства" (ПСС, т. 45, стр.375, 369, 370. Курсив мой.– Т.Х.).

Вот чем объясняется и то, что беснование антикоммунистов и антисоветчиков всех мастей, их неприкрытая злоба и их "доброжелательные" рекомендации всегда нацелены всем своим накалом, в первую очередь, против социалистической, пролетарской государственности, против плановости и централизма в управлении экономикой, против общенародной собственности на производительный аппарат страны.

Товарищи рабочие, не дайте обмануть себя лживыми посулами,– будто, получив в "коллективную" собственность фонды вашего предприятия, вы станете "подлинными хозяевами" своего жизненного положения. Истинными хозяевами и фондов, и вашего положения при этих фондах очень скоро окажутся кучки оборотистых дельцов, "новых", "социалистических" частных собственников, сплошь и рядом выходцев из той самой коррумпированной, манипуляторской бюрократии, включая и бюрократию "производственную", которая обкрадывает вас сегодня. Иллюзорная "собственность" на небольшой, подчас микроскопический островок бывшего общенародного достояния в действительности обречёт вас на глубокое, унизительное бесправие за пределами, да и в пределах этого островка, на жизнь под вечной угрозой безработицы, в тисках безудержного роста цен и эксплуататорской интенсификации вашего труда.

Не государственная собственность на средства производства, не её развитие ввергло страну в нынешний тяжелейший кризис. Сегодняшняя экономическая катастрофа – закономерный и позорный финал совсем другого, противоположного процесса, который развёртывался со второй половины 50-х годов и заключался в том, что ревизиониствующие элементы в партийно-государственном руководстве упорно стремились не развивать, не совершенствовать систему отношений общенародной собственности, а наоборот, подтачивать и расшатывать её, вплоть до беззастенчиво объявленного М.С.Горбачёвым намерения "вырвать с корнями" это мощное структурное "древо", взращённое на нашей исторической почве Великим Октябрём.

Так, при Хрущёве, во времена "совнархозовщины", была предпринята попытка растащить народнохозяйственный комплекс по "территориальному" принципу. "Экономическая реформа" 1965–1967гг. восстановила,– что явилось положительным её моментом,– централизованно-отраслевой принцип управления. Но она тут же и "напортачила",– как мы ранее разобрали,– со схемами прибылеобразования, аккумуляции прибыли, сделав так, что определяющая доля общественного дохода стала формироваться не "у потребителя", на реально существующем рынке потребительских товаров, а "у производителя", на отсутствующем, "условном" рынке средств производства. Это послужило экономической "питательной средой" для возникновения нового, ещё более разрушительного – ведомственного – "противовеса" отношениям общегосударственной собственности. Целостный народнохозяйственный комплекс оказался дезорганизован уже не в "территориальном", а в "производственно-ведомственном" разрезе. Не "экономически самостоятельные" территории, а "хозрасчётные" ведомства принялись напирать, со своими частногрупповыми целями и амбициями, на государство как выразителя интересов основной массы рядовых тружеников.

Ныне обе эти деструктивные тенденции самым пагубным и тревожным образом объединились. Под вывеской "регионального хозрасчёта" идёт воскрешение "совнархозовщины",– старательно умалчивая о том, что в своё время именно эта порочная сепаратистская затея буквально на десятилетия сбила экономику СССР с нормального поступательного ритма. С другой стороны, азартно разжигается сепаратизм, так сказать, производственный – подогреваются ненужные анархо-синдикалистские настроения в трудовых коллективах, пропагандируется создание разного рода независимых от государства "концернов" вместо отраслевых министерств, и т.п. Практические результаты этой "реформаторской" вакханалии на сей день говорят сами за себя.

Рабочие, крестьяне, честные труженики-интеллигенты, помните: позволив подорвать экономическую мощь вашего государства, позволив оттеснить вашу партию от непосредственного "оперативного" руководства хозяйственным развитием, вы ничего не получите взамен, но потеряете последнее и главное,– реальную перспективу на то, чтобы было решительно остановлено тридцатилетнее сползание по наклонной плоскости, чтобы страна двинулась, наконец, вперёд и её несметные богатства были обращены всецело и полностью на служение вашим интересам, интересам трудового народа.

Ваше здесь, в этом больном клубке противоборствующих сил,– не "концерн", не кооператив-"спекулятив", не кулацкое ("фермерское") подворье и пр., а партия, государство, общественное плановое хозяйство, общественная собственность на средства производства, в том числе и в деревне.

Их надо,– вот именно,– возродить, обновить, очистить от тридцатилетних правых и "левых" ревизионистских наслоений,– это другой вопрос. Но допустить сегодня до их окончательного разгрома было бы не воскресением к новой жизни, а национальным и классовым самоубийством.

Из партии нужно бескомпромиссно выскрести "примазавшихся" – это так, но нельзя превращать это законное и назревшее требование в лозунг отстранения самой партии от всех практических дел в обществе. Государство необходимо "отнять" у бюрократии – это так, но и это насущное требование нельзя превращать в лозунг "сокрушения" самого государства, свёртывания его руководящей, координирующей, направляющей хозяйственной роли. Общенародная собственность должна на деле, а не на словах принадлежать каждому добросовестно вкладывающему свой труд гражданину – это так, но и отсюда нельзя выводить анархический лозунг "сокрушения" самой общественной собственности, растаскивания её по клочьям, восстановления эксплуатации, воцарения в обществе "дисциплины", держащейся по-прежнему на угрозе, на страхе лишиться куска хлеба.

Социализм,– если вдуматься,– исторически ещё очень молод. Ни в одной из "классических" капиталистических держав спустя семьдесят лет после происшедших там буржуазных революций ещё не завершился в полном объёме промышленный переворот, т.е. не была создана адекватная материально-техническая база нового общественного устройства. Имели место многократные попытки отката назад, реставрации старых порядков. Может, кому-то во Франции в эпоху, скажем, Карла X и июльской революции 1830 года и представлялось, что при Людовике XVI жить было лучше, не говоря уже о Людовике XIV. Но поступь истории необратима, и ностальгия по "добрым старым временам", даже самая безоглядная и вроде бы обоснованная, нежелание и неумение увидеть, что "времена" безвозвратно, в глубинной своей сущности изменились,– всё это справедливо не принималось в расчёт. Только те пути уводили в будущее, которые опирались на объективную логику развития новой общественно-экономической формации, а не на примеры и параллели, почерпнутые из исторического опыта формации предыдущей, уже отжившей свой век.

Так и социалистическое общество сегодня совершает трудный, диалектически противоречивый, подчас драматический путь своего становления, борьбы с реставраторскими, попятными движениями, своего утверждения и неотвратимого, в перспективе, перерастания в коммунизм. И искать решение проблем, возникающих по ходу этого сложнейшего процесса, нужно только во внутренних объективных закономерностях самой по себе коммунистической формации, но не в паникёрских и подстрекательских призывах предать анафеме всё накопленное за семьдесят с лишним лет, посыпать главу пеплом и идти "каяться" перед капиталистами – в том числе, очевидно, и перед воротилами собственной "теневой экономики".

Таким образом, третья "корзина" наших предложений:

приостановить действие всего "перестроечного" экономического законодательства, начиная с закона о государственном предприятии, пересмотреть его и привести в соответствие с основоположениями марксистской политэкономической науки (а не с теориями О.Шика и ему подобных);

воспрепятствовать изданию каких бы то ни было новых "законов", которые "уравнивали" бы в правах социалистическую собственность с частнопредпринимательской (что является полнейшей дикостью с точки зрения и марксистского учения, и политического реализма, и попросту здравого смысла), а также нарушали бы ныне действующие конституционные нормы об уничтожении в СССР эксплуатации человека человеком, о недопустимости превращения рабочей силы в товар и использования наёмного труда частными лицами, о недопустимости использования социалистической собственности в целях личной наживы, извлечения нетрудовых доходов, о недопустимости раздачи в частное владение общенародного достояния – земли, водных и лесных угодий, основных средств производства;

всесторонне упрочить, поднять на новый уровень и развить статус государственной собственности как главенствующей формы социалистического всенародного достояния;

провести решительную "дебюрократизацию" и "деэлитаризацию" отношений собственности и власти социалистическими приёмами, а именно:

через всемерное развёртывание и правовое оформление (институционализацию) массовой "низовой" критически-творческой инициативы;

через укрепление правового положения личности, чтобы "голос каждого был слышен", как учил этому В.И.Ленин, и чтобы критически, новаторски мыслящий и выступающий индивид был надёжно ограждён законом от преследования за свою социально-гражданскую активность;

через усовершенствование в том же плане избирательной системы;

через установление эффективного рабочего, народного контроля над деятельностью любых органов управления в государстве, включая правоохранительные органы, а также над средствами массовой информации;

через ликвидацию любых видов "закрытого", элитарного распределения жизненных благ.

Социалистическое государство должно со всей определённостью заявить, что оно берёт под своё покровительство и поощряет индивидуальную трудовую деятельность (относя сюда и единоличное крестьянское хозяйство) только в таких масштабах, которые исключают применение чужого наёмного труда. Что касается кооперативного движения, то оно также должно быть исключительно трудовым (без деления на членов кооператива и работающих по найму,– как это имеет место, например, в колхозе). Сфера деятельности кооператива, условия снабжения и сбыта, цены и расценки на вырабатываемые товары и услуги должны устанавливаться и контролироваться государством. Торгово-посреднические кооперативы, занимающиеся фактически "узаконенной" спекуляцией, должны быть безоговорочно упразднены. Находящиеся на руках у населения "избыточные" денежные накопления, носящие явно нетрудовой характер, нужно не "насыщать",– как предлагают Л.Абалкин, А.Аганбегян и др.,– распродажей земли, жилья, дорогостоящей недвижимости и пр. (тем более средств производства), а "выстричь" из обращения денежной реформой по образцу реформы 1947 года.

Необходимо понять, что пути назад у нас нет. Капитализма,– сколь бы "привлекательным" ни рисовали его сегодня иные наши идеологи,– в стране никогда уже не будет. Если он и "вернётся", то на короткое время и в нецивилизованной, варварской форме, которая не продвинет нас по дороге процветания и прогресса, а окончательно столкнёт на её обочину. Давайте поверим, наконец, в самих себя, какие мы есть. Видимо, не так уж "плохи" мы были при нашем, отнюдь не мифическом, а вполне реально существовавшем социализме, если почти всё, что нынче светит нам "отражённым светом" из разных отдалённых краёв,– это наши же собственные прорывы, прозрения и достижения не столь давних лет. Достижения, к которым "там" отнеслись гораздо вдумчивей и внимательней, чем это, к великому сожалению, сделали мы сами.

Москва, октябрь 1989г.

Опубл.: "Неизвестный марксизм". Теоретический журнал №1(2), 2011.